–Cороковой, – значит роковой.

Вспомнили в разговорах и о том, что было время, ходили наши предки на медведя с рогатиной и ножом, а еще со специальным ершом и обязательно с собаками.

Но водка, как известно, пьянит, и компания скоро стала распадаться: кто-то преклонил голову на стол, а женщины дружно отправились отдыхать, чувствуя, что мужчины нынче разошлись не на шутку. Разговоры пошли теперь более открытые. Как-то за пьяными разговорами не приметили, что исчез из-за стола Секретарь. Вдруг тишину ночи разорвал звонкий хлопок выстрела и все сразу зашумели и кинулись на звук. Стреляли в палатке Наташи и когда прибежавшие на выстрел вошли, то увидели испуганную девушку с наганом в руке и Секретаря практически в невменяемом состоянии и со спушенными штанами, сидящего на топчане-кровати из досок.

Секретарь улыбался глуповатой улыбкой глубоко пьяного человека и нелепо разводил руки, как бы объясняя:

– Ну, вышло неловко, но все нормалёк, все щас уладим.

Наташу бил озноб, она рыдала, прикрываясь от взглядов мужчин руками и штормовкой, которую накинули на девушку. Сорочка на груди была порвана, а на шее виднелась легкая ссадина. Повариха Валя успокаивала девушку, а Эльвира принесла какие-то капли.

–Он, он пришел и на меня ….., – рыдала, содрогаясь всем телом, Наташа.

Ситуация была препротивной.

Секретарь, притащившись к девушке и не добившись взаимности от Наташи, видимо пытался требовать от девушки ласк, не учтя, что каждый геолог для работы в тайге имеет штатное оружие.

Студент порывался было разобраться с насильником, но был жёстко и аккуратно отодвинут в сторонку крепкими руками горняков и помощников Секретаря.

Сергей Николаевич взял высокого гостя под руку, и было, собрался вести его спать, но тот требовал вести его назад к общему столу и предлагал выпить мировую. Решили – пусть выпьет, может быстрее уснет. И, правда, Секретарь выпил и как будто пошел спать, уведя и помощников.

За столом у догорающего костра сидели горняки, Студент и Пашка, Сергей Николаевич и проснувшийся от выстрела, быстро захмелевший еще вечером, Виктор. Обсудили случившееся, заспорили о том, что же делать. Кто-то требовал пожаловаться на Секретаря, но все понимали – самое правильное побыстрее, прямо завтра, отправить его из партии.

–А то греха не обересся, – подытожил Виктор, сузив до предела свои немного раскосые глаза и с некоторым наслаждением вытягивая до внушительного размера фразу.

Вдруг в кустах малины кто-то зашевелился, раздался то ли рык, то ли бормотание, кусты заходили ходуном и из темноты, в отдалении от костровища, на слабо освещенное отблесками костра место выбрался некто лохматый, огромный и неказистый на четырех лапах. Шкура на пришельце поблескивала рыжиной и честная компания было решила, что это видимо медведь, но раздался явно поддельный с фальцетом рык и в «звере» сразу распознали Секретаря, укрывшегося с головой подаренной давеча медвежьей шкурой.

Горняки дружно повскакивали с мест и с криками:

– Медведь!

Но от чего-то кинулись не в рассыпную, как ожидал, видимо шутник, а к нему самому несчастному. На копошившегося под шкурой Секретаря посыпались удары кулаков, ног, а Игнатич, вооружившись поленом, раз за разом лупил по бокам нешуточно взвывающего гостя.

Секретарь уже выл во весь голос, катался по траве, а затем попытался уползти в малинник, но был настигнут и опрокинут. Наконец все успокоились, а Игнатич, вдруг деланно хлопнув себя по бокам руками, прокричал:

–Ребята, так это же Николай Петрович! Секретарь наш дорогой! Перестаньте! Он хотел нас напугать, он просто пошутил!

На крики прибежали помощники Секретаря и пережив впечатление от новой, но не менее дикой сцены организованной их начальником, подняли его и оказали помощь. Досталось Секретарю основательно: он охал, держался за бок одной рукой, а другой размазывал по лицу кровушку, как будто несколько посветлевшую от выпитой водки, хватался то за шею, то за затылок.

Горняки и геологи стояли вокруг и молча наблюдали сцену без малейшего сочувствия к большому и такому нелепому человеку, чьи способы самовыражения непременно затрагивали не только самолюбие, но и честь других людей.

Утро пришло и солнце осветило место ночного ристалища, но не у многих были силы выйти этим утром из палаток. Выпитое накануне и высокогорье сделали свое дело: подташнивало и болела голова.

Горняки собрались у костра, слегка поправили здоровье водочкой и теперь с тревогой ожидали развития событий.

–Сейчас встанет, потребует вызвать наряд милиции и ту-ту – как пить дать засадит в каталажку, на холодный полок, лет так на пяток,

–нервно анализировал Игнатич, в то же время, не проявляя признаков раскаяния.