–  Это, право, недоразумение, - скомкано отозвался князь, одной рукой закрывая чемоданчик с ланцетами и ножами.

–  Отличный у вас набор. – Похвалил я, вспомнив остроту явно зачарованного ножика. – Работа настоящего мастера.

–  Штучная вещь, верно, - посмотрел он на чемодан. – Я действительно хирург.

Очень помогает в работе как с магией, так и без нее. Сверхтонкие сечения,

возможность бесконтактной работы. Каждый предмет – отдельный артефакт.

–  Не подскажете, где такой можно приобрести? С девушкой поссорился, думаю,

чем задобрить. Она у меня тоже хирург.

– Думаю, Максим, вам проще будет подарить ей квартиру, а то и не одну, -

улыбнулся он одними глазами. – В хорошем районе.

–  Да я к ней свататься собрался, - осталось только вздохнуть и повернуться к двери. – А тут поссорились, я сам виноват… Теперь она на порог не пускает. А отец вообще о сватовстве не желает даже слушать.

–  Странно, что с вашими талантами, и такое отношение.

Так получилось, что я двинулся к двери – не будут же меня терпеть тут вечно, у людей совещание – а князь вроде как самолично подрядился сопроводить. И вроде –

только до дверей кабинета, мелочь. Но в этом кабинете умещалось немало, я вам доложу, шагов.

–  Пристрастное отношение отца, - пожал я плечами. – Аристократы, старшая дочь.

–  Неравный брак, - кивнул Панкратов, но тут же замер на полушаге. – Быть может, Максим, моя помощь придется ко двору?

– Михаил Викентьевич, ну как же я могу вас беспокоить, - принялся я отнекиваться.

– Нет, я настаиваю, - ухмыльнулся Панкратов. – Пусть попробует отказать такому свату, как природный князь.

–  Признаюсь, вы меня очень обяжете, - прижал я руки к груди.

–  Тогда договорились. – Хмыкнул князь довольно. - А что за род девушки? –

Заинтересовался он только сейчас.

–  Так Еремеевы, - похлопал я ресницами.

Стараясь не подавать вида, что замечаю, как мрачнеет его лицо.

Потому что забыть тех, кто косвенно был виноват в гибели его сына – путем потери контроля над вертолетом - он не мог.

–  Это не самый лучший выбор, юноша.

–  Любовь – зла, - философски ответил я.

–  Быть может, вам нравится кто-то еще? – Задал он слегка беспомощный по содержанию вопрос.

Потому что обещание он уже дал.

–  Увы…

–  Максим, может я познакомлю вас с хорошей девушкой из нашего клана? –

Сцепил он челюсти.

–  Уверен, они прекрасны. Но Ника – это боль и муза моей сердечной мышцы.

–  Правильно говорить: сердца, - механически поправил он, что-то напряженно обдумывая. – А если я вас познакомлю с моей племянницей? Вы хороший,

перспективный юноша. – Рассуждал он вслух, словно себя убеждая.

–  Михаил Викентьевич, а в чем причина?

–  Если я приду сватом к ним, это будет означать, что я их простил. – Словно от зубной боли скривилось его лицо. – А я не простил. Они повинны в гибели

Вячеслава!

–  Михаил Викентьевич, а истинных виновников той беды нашли? Простите за бестактность.

–  Да, - нахмурился князь. – Я его нашел. Его казнили.

Не «я», а «его». Большая разница.

–  Еще раз прошу извинить, а вы видели тело? – Внимательно смотрел я на него.

–  ИСБ не отдает тела, - буркнул Панкратов. – Я знаю время и место.

–  Помните, я говорил, откуда ко мне попали документы по Ольге? В числе тех бумаг был внутренний рапорт об угоне конвоя ИСБ в составе трех машин: двух патрульных и одной для перевозки заключенных. Подставные сотрудники дорожнопостовой службы заставили выйти экспедиторов из транспорта и оглушили спецсредствами.

Князь чуть замедлил шаг, но в его тоне не было особых эмоций.

– Документы, Максим. Подлинные печати, верные подписи. Я знаю, как их проверить.

–  Внутри угнанных машин были чистые бланки с подписью руководства, это отмечено отдельно. Визируют их массово, по факту выпуска приказа о переводе заключенных в бланк вписывают имена.

Обычное дело, когда подписывать бумаги должен высокородный,

унаследовавший высокий пост и место службы. Не на рабочем же месте ему сидеть целыми днями.