К счастью, в мире это пока мало кто понимает. Даже будущая жена – и та не в курсе.

Время собиралось из вязких секунд чужих решений и выводов, сокрытых за этажами княжеской высотки. Ощущение одиночества в прохладе кондиционированного зала не могло ввести в заблуждение. Нас видели, нас слышали, нас пытались просчитать еще до встречи, но аттракцион с перстнями обязан был внести коррективы в их замыслы и планы.

Значит, совсем скоро кто-нибудь возьмет на себя ответственность и примет решение. И самое ужасное для меня и правильное для них, что он может сотворить на данный момент – это вежливо отменить мне встречу.

Как шулер, обнаруживший честную колоду вместо крапленой – так и здесь сошлются на срочные дела и внеплановое совещание, чтобы вывести лишнего игрока из здания и перераздать чуть позже на двоих.

Еще немного, и у них найдутся верные слова для Колобова. Еще чуть-чуть, и появится осознание, что просто деньги Фоминских – не так и плохо. Лучше, чем ничего.

Я замер возле стола секретаря и прикрыл левую ладонь телом и высокой столешницей. Гроздь ярко сияющих Звездочек стекла с пальцев вниз, охотно прилипая к кабелям связи и питания, скрываясь под пластиком и резиной изоляции.

Дрогнул и замерцал свет люстр над головой, неслышно погаснув. С щелчком отключился факс на столе и выдохнул вентиляторами принтер. Жалобно пиликнул звуковой сигнал источника бесперебойного питания за столом секретаря и тут же замолчал.

Даже если решение уже принято, пусть оно немного запоздает – на количество ступеней в лестничных маршах, что нас отделяет. На длину коридоров и огромных залов. В мире без электричества и связи, даже самой острой мысли предстоит пробежаться вниз или вверх по огромному зданию.

Мне же, в общем-то, не нужно много времени – сразу за местом секретаря уходил круто вправо коридор к княжескому кабинету. Мне, как говорят в таких случаях, всего лишь документы передать, да уточнить пару моментов.

Например, зачем Самойлов из мещан понадобился им в одном зале с упрямым

Колобовым? Понадобился срочно, без типичных для таких аудиенций проверок и предварительного собеседования с чиновниками рангом ниже.

Обычному человеку этого не узнать - как не знает свою судьбу пешка, стоящая перед ладьей. И не узнает, пока не дойдет до последней клетки на шахматной доске.

Нам же такой долгий путь преодолевать не надо – вот она, массивная дверь из светлой породы дерева в конце пути, отчего-то подпертая бруском, чтобы не закрывалась. Странная деталь для обстановки одного из могущественнейших людей по эту сторону Уральских гор. По ту сторону гор, впрочем, у персон такого уровня тоже полно странностей. Это ж надо – отваживать от меня невест… Или пытаться меня сожрать… В общем, копеечный брусок и створка из целикового массива дереваисполина – это еще вполне нормально.

По обе стороны от меня шел ярко освещенный коридор с мозаикой из мрамора на полу и окрашенными под известняк стенами. Ближе к центру справа находился проем персонального лифта, с погасшим по причине отсутствия электричества индикатором этажа. Проходя мимо, покосился на циферблат подаренных часов –

можно. И здание заполошно вздохнуло подключенной энергией резервного источника питания – зашелестели кондиционеры, загудел лифт, отрабатывая противопожарный маневр и отправляясь на этаж подземной парковки.

Перезагружались АТС, равнодушно относясь к проклятиям нервничающих людей,

набирающих княжеский номер. Совсем скоро они дозвонятся, но до этого…

Я тихонько зашел внутрь кабинета. Добротное по размерам помещение в пятнадцать на двадцать метров украшалось самым дорогим, что есть в этом городе –

видами на центр Москвы из двух панорамных окон, образующих угол стен справа и передо мной. Слева темное дерево облицовки закрывали карты шести континентов,

выполненных в достаточном масштабе, чтобы Антарктика обоих полушарий Земли касалась паркета, а Арктика подпирала выбеленный потолок в шести метрах над головой. Где-то на карте даже красовались разноцветные флажки, отражая области интересов и клановую собственность, а возле углов стен кантом шли гербы подчиненных городов, коих было около двух десятков. Стена же справа и слева от входа в кабинет закрывалась рядом крупных телевизоров, призванных отражать презентации и отчеты для высшего руководства. Сверху все это освещалось десятком ламп дневного света.

Обычное, в общем-то, рабочее пространство для приема людей со стороны и собственных подчиненных. Ничего общего с личным кабинетом, вход в который наверняка располагается здесь же, под участком фальш-стены, но куда точно не приведут случайного человека с улицы. Вот там будут и стеллажи с документами и книгами, на форзацы которых будет любопытно взглянуть; найдется место для фотографий семьи и предков, памятных предметов и деталей, характеризующих хозяина. Тут же все было достаточно стерильно в плане влияния личности на обстановку. Обычный деловой кабинет, выполненный под стандартные нужды.