Я сказал: «Отец, давай работать. Я создал бренд, он мне приносит деньги, я знаю, как заниматься бизнесом. Давай возьму продажи на себя!» А он ответил: «Кто ты такой? С чего ты возомнил, что можешь мне помочь? Ты сопляк! Да это такой рынок! Да это Китай! Да нам крышка! Да че ты умеешь?!» Так я получил очередной удар. И мне было так больно… Опять вышел конфликт, и я опять ушел, плача от обиды. Почему все так несправедливо? Почему мой отец так себя ведет со мной? И решил: да пошло оно к черту! Все равно не сдамся. Добьюсь такого результата, что он просто не сможет мне сказать что-то негативное!

Я пришел на следующий день и говорю: «Буду сидеть у тебя в офисе. Давай учи, что тут и как». На что услышал: «Мне вообще не до тебя, иди садись в тот кабинет и не мешай. Хочешь – в Интернете сиди, хочешь – поспрашивай у экспедитора, что за ткани мы производим». И я почувствовал параллель со спортом: меня били, но я вставал и бился дальше. Решил, что не сдамся. Что смогу победить, если преодолею свое эго. А если ты предлагаешь помощь и тебя с ней посылают – это реально удар по эго. Мне дали компьютер, я сидел в «Яндексе», читал, что такое бязь – это ткань такая для постельного белья. А для меня это звучало как «язь» – тогда был популярный прикол в Интернете. Мои мысли в тот момент: «Чем вообще я тут занимаюсь?! Я никому тут не нужен». Но все равно решил идти до конца. Рынок текстиля был следующий: конкурент дает на 20 копеек за метр ткани дешевле – и клиент от тебя уходит. У нас обычное качество продукции – стандартная «суровая бязь» без рисунков. Ее возили на отделочное предприятие, набивали какие-то советские рисунки и пытались продать. Никакого конкурентного преимущества не было. 20 копеек – и ты вне рынка. И он так работал долгое время в убыток. Его жали по цене – он опускался. Так и накопил убытка 12–15 млн рублей. Думаю: придется разбираться. Что есть – то есть, надо продавать. Пошел к конкурентам (а мне было уже 22 года). Начал представляться потенциальным клиентом: «Я планирую заниматься этим, продавать, объясните, в чем разница: что такое бязь, где она используется и так далее». И мне эти менеджеры начали просто объяснять, что есть плетение ниток, есть такие-то плотности, такая-то ширина, используется там-то. Что это полуфабрикат, на нем надо набивать рисунки, и только тогда получится ткань для постельного белья. Я учился у конкурентов!

Серьезно, я просто надевал свой костюм, оставшийся со школьного выпускного, заходил на все склады. Этакий важный гусь в белой рубашке и синем пиджаке: буду у вас покупать, объясните, что и где продается… И так постепенно начал разбираться. Отцу говорю: «У тебя ничего нет! У тебя есть предприятие, но нет менеджеров продаж!» Он сам сидел на телефоне и сам продавал эту бязь.

Я: «Надо открывать склад». Он отвечает, что у его знакомого был склад, который около 9 месяцев работал в минус. Там сидел человек, сам искал товар, сам продавал. Рынок падает, нет смысла развиваться, и все эти затеи – фуфло. Нам все равно крышка: Китай, Индия… Я думал: при чем здесь Китай и Индия, когда у нас вообще другая ткань?! До сих пор не понимаю взаимосвязи. Но он искренне в это верил и даже, наверное, до сих пор верит. Я говорю: «Да наплевать на этого чувака, который сидел и не продавал, я сделаю как надо. Давай откроем склад». Он говорит: «Не дам тебе денег на склад, это затраты в 50 000 рублей». Ничего себе, думаю. У него есть фабрика, 300 человек, есть офис, а на склад 50 000 уж точно должно быть! В моем тогдашнем представлении человек, у которого есть фабрика, обязан был быть богатым. Хотя денег я никогда не видел, в семье их не было, считал отца просто жадным. И тут он снова не дает денег – на склад для своей же компании! И я понимаю, что даже здесь мне никто не поможет.

Я говорю: «О’кей, у меня есть деньги, которые я заработал на своем бизнесе «Русь», я их вкладываю. Если мы их окупаем – доходы пополам делим. Но я становлюсь партнером: 50/50. Мы создаем новую компанию, и я становлюсь учредителем». Он сказал: «Мне все равно, можем сделать так».

Конец ознакомительного фрагмента.