Надо бы закрепить этот момент. Начнем с малого. Там будет видно.

Я засунул поглубже свое болезненное разочарование.

– Женечка…

Она взмахнула рукой, останавливающе вскидывая передо мной ладонь.

– Дэн, не надо.

Не надо?!

Всё? Это — всё??

– Ну, дай мне хоть что-то!
– порвало меня. – Я не могу…

Я закрыл глаза.

Господи, б**ть… Я готов умолять о внимании?

– Пожалуйста, - мои челюсти сжались.

Она закрыла лицо руками. Я опустился перед ней на пол, разводя ее колени. Прижался лицом к животу.

Её рука скользнула по моим волосам.

– Малыш… - вжался я сильнее.
– Давай, попробуем?

Мне хотелось объяснить ей, что я точно такой же борзый и свободный как она. И что никогда раньше я тоже не хотел чего-то большего чем… И… еще тысячу «И». Но я вспоминал, сколько раз мои девочки пытались заводить со мной подобные разговоры и что я чувствовал в эти моменты и как реагировал.

Это всё не прокатит. Только оттолкнет!

И я заткнулся, загибаясь от отчаяния.

Громко и протяжно выдохнув и пропуская между пальцами мои волосы, Женя надавила мне на плечи, отстраняясь и вглядываясь мне в глаза.

Как же это может быть «всё»?..

Я не мог осознать.

ПОЧЕМУ?!?

– Только поиграем, только удовольствия… только секс? – полувопросительно прошептала она.

Я отрицательно закачал головой.

– Ты о**енная, конечно. Ты самая лучшая. Но нет. Мне нужна ты вся.

Зорин, неделю назад ты бы со смеху упал от одной мысли, что можешь предпочесть голому траху отношения с шестнадцатилетней девочкой.

Сейчас мне смешно не было. Я был уязвлен. Мне было больно.

Я — хочу. Она — нет.

Я, б**ть, уговариваю девчонку быть со мной. Финиш.

Это карма? Тогда мне пи**ец как не поздоровится дальше. В моем телефоне коллекция разбитых сердец в режиме ожидания моего звонка. Мне захотелось удалить каждый контакт в нём. Но это ведь теперь не поможет?

Я гоню…

Почему ты молчишь, Женя?

Мне нужно попросить еще?

Хорошо.

– Пожалуйста, - голос подводил.

Больно! Больно, Малыш! Больно...

Я нашел ее руки своими и наши пальцы сплелись.

Она захныкала, закрывая глаза и прикасаясь своим лбом к моему.

Это было очень… близко и нежно. Этого было достаточно, чтобы меня начало отпускать. Мой анестетик.

Я вдыхал поглубже, стараясь смыть этим свое болезненное состояние. Получалось. Потихоньку. Мне хотелось этих губ и ее горячих поцелуев. Но я не мог сдвинуться с места.

Не размыкая наших рук, с закрытыми глазами она прошептала:

– О чём ты просишь меня?

– О близости. Я хочу иметь место в твоей жизни, иметь значение. Влиять на неё. Быть рядом.

– Нет… - сжала она мои пальцы.

Всё… - в груди сдавило, перекрывая кислород.
– Я ей не нужен.

Болезненно простонав, она вдруг совершенно неожиданно сдалась.

– Давай чётко оговорим рамки.

Я задохнулся от понимания, что моя девочка согласилась! Адреналин долбанул в голову, и я выпалил, не сдержавшись:

– ДА!

Она отпрянула от меня, подскочила с кресла и гневно заявила:

– Четкие, твою мать, правила! И прекрати улыбаться так, как будто у тебя карт-бланш. Это только согласие на очередной раунд.

Но я не мог! Мои качели летели Вверх!

Отлетев на другой край комнаты, она скрестила на груди руки, словно защищаясь.

– Первое правило: правила действуют только пока я здесь, на каникулах.

Пусть для начала будет так. Выбора нет. Потом… Я на*уй смету все твои правила, моя маленькая.

Я кивнул.

Сейчас главное — не передавить. Аккуратно, как с нитроглицерином!

Если первое ее, второе, логично, моё!