Все же, какой бы сумасшедшей эта идея не была — а какой-то частью своего сознания он понимал, что это так, — она придавала его жизни смысл. Прошло слишком много времени, бесконечные часы разгона и скачков в направлении Комарра, когда ему показалось, что этого недостаточно. Он прочел ярлык с питательными свойствами. Если соблюдать полную неподвижность, одна порция обеспечивает его требуемой дневной нормой калорий. Все, что он съест сверх того, прямиком превратится в не-Майлза. Каждые четыре порции должны давать килограмм добавочного веса, если он правильно посчитал. Плохо только, что меню одно и то же…

Дней едва хватит, чтобы заставить этот план сработать. Хотя на его теле лишние килограммы не спрячешь. К концу, запаниковав при мысли об уходящем времени, он ел уже непрерывно, пока недвусмысленная боль под ложечкой не заставляла его прекратить, — тем самым сочетая удовольствие, мятеж и наказание в одном странным образом приятном ощущении.

Куинн вошла без стука, с жестокой деловитостью переведя регулятор от положения «темно» на полное освещение.

— Ой, — отшатнулся Марк и прикрыл рукой глаза. Вырванный из своего беспокойного сна, он перевернулся на кровати. Прищурился на хроно на стене. Куинн пришла за ним на полсуток раньше, чем он ожидал. Дендарийские корабли, должно быть, шли с максимальным ускорением, если ее появление означает прибытие на комаррскую орбиту. «Боже, помоги мне.»

— Вставай, — сказала Куинн. Она наморщила нос. — И помойся. Надевай мундир. — Она положила в ногах кровати что-то цвета темного хаки, с проблеском золота. Исходя из ее обычного настроения, Марк ожидал, что она эту вещь швырнет, но по благоговейной аккуратности, с какой она положила одежду на кровать, он догадался, что это один из мундиров Майлза.

— Я встану, — ответил Марк. — И вымоюсь. Но не надену этот мундир — и вообще никакого мундира не надену.

— Сделаешь, что тебе велят, мистер.

— Это мундир барраярского офицера. Он олицетворяет настоящую власть, и барраярцы ее соответственно блюдут. Они вешают тех, кто надевает фальшивые мундиры. — Он сдернул одеяло и сел. Голова у него слегка кружилась.

— Бог мой! — придушенным голосом ахнула Куинн. — Что ты с собой сотворил?

— Полагаю, — заявил он, — вы всё равно можете попытаться втиснуть меня в этот мундир. Но вам стоит принять во внимание будущий эффект. — И он, шатаясь, двинулся в ванную.

Моясь и снимая щетину депилаторием, он обозрел результаты своей попытки к бегству. Просто времени было мало. На самом деле он набрал те килограммы, которые пришлось до того сбросить, чтобы сыграть на Эскобаре адмирала Нейсмита, — ну, может, слегка сверх того, — и это за какие-то четырнадцать дней вместо года, который он набирал этот вес в первый раз. Намек на двойной подбородок. Его туловище заметно потолстело, хотя живот — двигался он осторожно — болезненно раздулся. Недостаточно, еще недостаточно для спасения.

Куинн есть Куинн, она должна была убедиться сама, и она все же примерила на него барраярский мундир. Марк специально обмяк. Эффект вышел… весьма невоенный. Она с рычанием сдалась и позволила ему одеться самому. Он выбрал чистые тренировочные штаны, мягкие шлепанцы и просторную куртку Майлза — барраярского гражданского фасона, с широкими рукавами и вышитым поясом-кушаком. Мгновение он тщательно раздумывал, какой вид больше досадит Куинн: если он повяжет этот кушак вокруг своего округлившегося живота, по экватору, или ниже выпуклости, словно бандаж. При последнем варианте Куинн скривилась, словно съела лимон, и Марк так и оставил.

Она уловила его обреченное настроение. — Наслаждаешься? — спросила она саркастически.

— Сегодня у меня больше ничего веселенького не будет. Так?

Она разжала кулак, сухо соглашаясь.

— Куда вы меня ведете? И коли на то пошло, мы где?

— На орбите Комарра. Мы сейчас тайно вылетим на шлюпке на одну из барраярских военных станций. И у нас будет совершенно секретная встреча с шефом Имперской Безопасности капитаном Саймоном Иллианом. Он прибыл на скоростном курьере из самой штаб-квартиры СБ на Барраяре, опираясь на те весьма двусмысленные зашифрованные сообщения, которые я ему отправила, и он чертовски сильно захочет узнать, почему это я нарушила его обычный распорядок. Он потребует сказать ему, какого черта это так важно. И… — голос у нее сорвался, и она вздохнула, — я буду обязана рассказать ему.

Она вывела его из каюты-камеры и повела по «Сапсану». Очевидно, охранников у двери она отпустила прежде, чем вошла, но вообще-то все коридоры казались пустынными. Нет, не пустынными. Очищенными.

Они подошли к люку пассажирской шлюпки и прошли внутрь; пилотом оказалась сама капитан Ботари-Джезек. Ботари-Джезек и больше никого. Явно намечается вечеринка в очень узком кругу.

Обычная холодность Ботари-Джезек сегодня казалась особенно явной. Когда она оглянулась на Марка через плечо, глаза ее расширились, а темные брови вразлет нахмурились в изумленном осуждении его одутловатой, обрюзгшей внешности.