– Да не вопрос, Галчонок, – откликнулся молодцеватый Витя, интимно шлёпнув старшего продавца пониже спины.

Свидетельница погрозила озорнику пальцем, быстрым шагом направилась в дальний конец торгового зала и, толкнув дверь в служебное помещение, скрылась в подсобке. Через несколько секунд она предстала перед нами в серебристой норковой шубе. Глядя на дорого одетую Галину Васильевну, я с горечью подумала, что денег, судя по всему, дама запросит немало.

– В соседнем доме есть кафе, можно там поговорить, – властно скомандовала свидетельница.

Присмиревшая клиентка покорно двинулась следом за ней. Я замыкала шествие, на ходу прикидывая, во сколько мне обойдётся эта беседа. К тому моменту, когда мы уселись за столик, я уже решила, что меньше пяти тысяч старший продавец не попросит, и мысленно простилась с безлимитным абонементом в бассейн, на который как раз и предназначалась данная сумма, отложенная у меня в кошельке.

Следует признать, что разбираюсь я в людях вполне прилично. Ибо стоило нам заказать кофе и дождаться, пока официант отойдёт подальше от нашего столика, как Галина Васильевна заявила:

– Сведения стоят пять тысяч, на меньшее я не согласна.

– Совесть надо иметь! – возмутилась клиентка. И с рыночными интонациями добавила: – Больше пятисот рублей не дам.

Свидетельница презрительно фыркнула и, с грохотом отодвинув стул, поднялась из-за стола.

– Зачем тогда было писать про вознаграждение, если не собираетесь платить? – злобно сверкнув глазами, выдохнула она.

– А пятьсот рублей тебе уже не деньги? – гнула свою линию сестра Мироевской.

– Недостающие четыре тысячи пятьсот рублей заплатит наша адвокатская контора, – примирительно проговорила я, сглаживая острые углы, возникшие в первые минуты общения.

– Деньги вперёд! – потребовала свидетельница, с подозрением переводя взгляд с меня на Любовь Сергеевну и обратно.

Должно быть, она не верила, что адвокатская контора, заинтересованная в гражданке Мироевской гораздо меньше её сестры, станет делать столь внушительные доплаты. Но я выложила на стол обещанную сумму, поверх которой клиентка пристроила пятисотрублёвую купюру. Пересчитав деньги, Галина Васильевна приступила к рассказу.

– Позавчера я допоздна засиделась на работе – составляла отчёт.

– А разве вы на ночь не ставите магазин на охрану? – удивилась я.

– У нас круглосуточно дежурят охранники, – пояснила женщина.

– Должно быть, тогда дежурил Витя? – желчно осведомилась Кашевая, испепеляя собеседницу ехидным взглядом.

– Это к делу не относится, – сердито проговорила свидетельница. – Если вам не интересно, могу ничего не рассказывать.

– Денежки взяла, теперь давай рассказывай, – потребовала клиентка.

– Так вот, засиделась я допоздна с отчётом, – с напором повторила старший продавец, – вдруг слышу – какой-то шум у самых дверей. Я выскочила на улицу, а там двое парней вырывают из рук у крохотного старичка дамскую сумочку. Парни таки отобрали у дедули ридикюль и бросились бежать, а пожилой мужчина схватился за сердце и упал на снег. Я вызвала «Скорую». Врачи приехали быстро, и, когда они укладывали больного на носилки, выяснилось, что это не старичок, а старушка. Документов при ней не оказалось, должно быть, они были в украденной сумке, а в сознание бабулька так и не пришла. Увезли её в шестую больницу на Новой Басманной, куда отвозят всех, у кого нет документов, так что ищите свою сестру там.

– Вот спасибо тебе, дорогая моя! – обрадовалась Любовь Сергеевна, пожимая унизанную кольцами руку свидетельницы. – Как туда проехать, не подскажешь?

Шестую больницу я знала очень хорошо – напротив неё располагался мой дом. Поэтому приняла из рук официанта папку и, оплатив общий счёт за кофе, проговорила:

– Поехали, Любовь Сергеевна, я знаю, где это.

– Ну, то-то же! А то устроили скандал на ровном месте… – усмехнулась свидетельница, поднимаясь из-за стола и направляясь к выходу.

В приёмном отделении шестой городской больницы мы были через десять минут.

– Никакой Мироевской Надежды Сергеевны к нам не поступало, – решительно поправляя то и дело сползающие на кончик носа очки, заявила пожилая крашеная блондинка.

– Будьте так добры, назовите фамилии всех женщин, которые поступили к вам позавчера в кардиологию, – мило улыбаясь и подкрепляя улыбку сторублёвой купюрой, попросила я.

– Семёнова была, Морозова, Бронштейн и Баулина.

– Так Баулина – это же наша с Надеждой девичья фамилия! – оживилась клиентка, радостно сверкая из-под шапки круглыми глазами.

– Баулину Надеждой Сергеевной зовут? – уточнила я.

– Именно так, – подтвердила регистраторша.

– И в какой палате она лежит?

– В триста восьмой. Но сейчас вас к ней не пустят.

– Это не страшно. Самое главное, что Надежда нашлась, – радостно задышала Любовь Сергеевна. – Когда у вас приёмные часы?

– С четырёх до семи, – ответила сотрудница регистратуры, теряя интерес к беседе.