С самого начала Али было ясно, что сирийцы считали дело Муавии своим. Ему рассказали, что каждый день сотни тысяч человек приходят к мечети и горюют перед запятнанной кровью рубашкой Османа, обещая отомстить за него. Прошло уже шесть месяцев после убийства, и Али, победитель в «верблюжьей битве», последний раз предложил Муавии покориться. Тогда Муавия продемонстрировал собравшимся в мечети арабам окровавленную одежду и несколько пальцев преданной жены Османа Наилы, которая пыталась его спасти, и попросил совета. Его почтительно выслушали, после чего один из собравшихся, выступавший от имени остальных, сказал: «Принц, это ты должен советовать и приказывать, а мы – подчиняться и исполнять». После этого было объявлено, что все мужчины, способные держать оружие, должны немедленно встать под знамена своего клана, и тот, кто окажется отсутствующим по истечении трех дней, будет казнен. В назначенное время явились все до единого человека. Энтузиазм был искренним и всеобщим. Людям предстояло бороться за общее дело. Одна только Сирия дала Муавии больше солдат, чем все остальные провинции, вместе взятые, дали солдат Али. Последнему оставалось только с большим сожалением сравнивать горячую преданность сирийцев с безразличием его арабов Ирака. «Я бы с удовольствием обменял десяток вас на одного солдата Муавии, – сказал он. – Судя по всему, сына «пожирательницы печени» ждет триумф».

Представлялось вероятным, что решающее сражение произойдет на равнинах Сиффина, у правого берега Евфрата, к западу от Никефориума, в месте слияния рек Евфрат и Белик. Однако после того как противоборствующие армии сблизились, еще несколько недель прошло в неэффективных переговорах и горячих, но ничего не решивших стычках местного значения. Обе стороны избегали генерального сражения. Но наконец, когда все попытки примирения оказались безуспешными, началась битва. Ветераны – сподвижники Мухаммеда – сражались с фанатичной яростью тех дней, когда они заставили бедуинов выбирать между исламом и смертью. В их глазах арабы Сирии были, по сути, язычниками. «Моя клятва! Моя клятва! – восклицал Аммар, бывший правитель Куфы, один из убийц Османа, – ему уже перевалило за девяносто. – Нет ничего более достойного в глазах Бога, чем вступить в бой с неверными. Если я погибну от ударов их копий, я стану мучеником за истинную веру. Следуйте за мной, сподвижники пророка. Ворота рая открыты для нас. Гурии ждут нашего прихода». Бросившись в самую гущу сражения, он дрался как лев, пока наконец, израненный, не пал мертвым. Арабы Ирака, осознав, что на карту поставлена их честь, сражались храбрее, чем можно было ожидать, и в какой-то момент кавалерия Али так энергично устремилась в атаку, что сирийцы дрогнули. Опасаясь, что сражение проиграно, Муавия уже поставил ногу в стремя, чтобы спасаться, но тут к нему пришел Амр, сын аль-Аса.

– А вот и ты! – воскликнул принц. – Ты всегда хвастался, что умеешь преодолевать трудности. Быть может, тебе известен способ предотвратить несчастье, которое нам угрожает? Ты же помнишь, я обещал тебе управление Египтом, если мы одержим верх. Посоветуй, что делать. – Амр, поддерживавший связь с армией Али, посоветовал Муавии приказать всем солдатам, у которых есть копия Корана, привязать свитки к остриям своих копий, а после этого объявить, что спор решит сама священная книга.

– Я беру на себя всю ответственность за этот совет. Он надежен.

На самом деле Амр, предвидя поражение, предварительно договорился об этом театральном ударе с несколькими вражескими лидерами, среди которых был Ашас, величайший предатель своего времени. У Ашаса (который, еще будучи язычником, храбро присвоил себе титул царя) не было причин хорошо относиться к исламу и его творцу. Когда он отрекся от ислама при Абу Бакре, он видел, как весь гарнизон его крепости был обезглавлен мусульманами. Муавия последовал совету Амра и приказал, чтобы солдаты привязали свитки Корана к остриям копий. Только немногие из восьмидесяти тысяч человек имели в своем распоряжении священную книгу. Едва нашлось пять сотен экземпляров. Но и этого хватило. Ашас и его друзья собрались вокруг халифа и сказали:

– Мы покоряемся решению священной книги и просим перемирия.

– Это хитрость! – воскликнул Али, дрожа от ярости. – Грязный трюк. Эти сирийцы не знают, что такое Коран: все их действия нарушают его наставления.

Ему возразили, что борьба идет за священную книгу и нельзя отказаться от ее решения.

– Нет, мы воюем, чтобы заставить этих людей подчиниться божественным законам. Они восстали против Всевышнего; они отвергли священную книгу. Вы думаете, что Муавии, Амру и остальным есть дело до религии или Корана? Я знаю их лучше, чем вы. Я знал их еще детьми, знал их мужчинами и отцами своих детей. Они всегда были пособниками беззакония. – На это он получил ответ, что тем не менее противник обратился к божественной книге, а халиф Али – к мечу.

Али, осознав, что его бросают, объявил:

– Ах так? Убирайтесь! Присоединяйтесь к тем, кто организовал союз против пророка. Уходите и объединяйтесь с людьми, которые кричат: «Бог и его пророк», но все это ложь и обман.

Тогда от него потребовали, чтобы он отозвал Аштара, который командовал кавалерией с поля, иначе его постигнет судьба Османа.

Понимая, что они, не задумываясь, претворят в жизнь угрозу, Али покорился. Он отправил соответствующий приказ победоносному военачальнику аль-Аштару, преследовавшему отступающего противника. Аштар отказался подчиниться. Он заявил, что не может повернуть обратно, когда победа уже практически в его руках. И тогда один из посланников, араб из Ирака, сказал: «Что стоит твоя победа, если Али будет убит?» С тяжелым сердцем храбрый Аштар приказал отступать. В тот день бывший царь Кинды познал сладость мести: это он организовал поражение благочестивых мусульман, которые лишили его царства и убили его соплеменников. Али послал его к Муавии, чтобы уточнить, как он предлагает решить спор с помощью Корана. Муавия ответил, что он и Али должны выбрать посредника. А уже потом два посредника решат, в соответствии с Кораном, у кого из нас двоих больше прав на халифат. Сам он выбрал Амра, сына аль-Аса.

Получив ответ, Али решил выбрать Абдуллу, сына Аббаса. Но это посчитали недопустимым: такой близкий родственник не может быть беспристрастным. Далее Али предложил своего храброго военачальника Аштара. Люди возразили, считая, что именно Аштар разжег костер войны, и предатель Ашас сказал, что посредником должен стать Абу Муса – другого люди не признают.

– Но этот человек затаил на меня злобу! – вскричал Али. – Я лишил его поста правителя в Куфе, и с тех пор он меня обманывает. Это он помешал арабам Ирака участвовать в бою. Ему нельзя доверять.

Но другого посредника люди отказались признавать, и снова начались угрозы. В конце концов Али был вынужден дать свое согласие. Двенадцать тысяч солдат потребовали, чтобы он отказался от этого соглашения, и, получив отказ, покинули поле боя. Среди них был, как минимум, один предатель – Ашас, но в основном это были благочестивые чтецы Корана, честные люди, преданные своей религии – традиционному исламу. Но то, что они считали традиционным исламом, не было таковым в понимании Али и мединской знати. В течение долгого времени, возмущенные порочностью и лицемерием сподвижников пророка, которые использовали религию для продвижения своих земных честолюбивых идей, эти «нонконформисты» решили при первой возможности отделиться от официальной церкви. Они называли себя хариджитами, что значит: «тот, кто покидает дом среди неверующих во имя Бога». Они все до единого были республиканцами и демократами, как в религии, так и в политике, строгими моралистами, ставившими безбожие в один ряд со смертными грехами. У них можно найти общие черты с английскими приверженцами Кромвеля.