Аронов убийственно болюч в своих чувствах. Особенно если...

Мне хотелось тихонечко повыть.

Ехали мы медленно. И совсем не потому, что нам мешали двигаться пробки. Судя по рассеянному взгляду Олега, он прокручивал внутри себя монологи. Потом хмурился, злился на себя, встряхивался и заходил на следующий круг, а потом опять и опять…

Мне казалось, что я слышу обрывки его мыслей. Его мысли мне не нравились. Мне было больно и зло! Хотелось то придушить его, то настучать по щекам.

– Хватит уже! – раздраженно оборвала его я. – Экспромтом отстреляешься…

Долбанув по педали газа, он стиснул челюсти, и мы наконец-то ПОЕХАЛИ домой.

Зеркальный лифт, ускорившись, дернулся вверх. Его рука скользнула по моей талии, и он прижал меня к себе спиной. Это было неожиданно. Я истерично хмыкнула, понимая, что всё гораздо хуже, чем мне показалось.

– Женечка… - зашептал он. – Маленькая моя… Мудрая девочка… - вторая его рука легла мне на глаза, закрывая их и укладывая голову ему на плечо.
– Мне так нужно сегодня твоё понимание.

Перехватив мою кисть и сжав своей в замок, он поднял ее и погладил губами пальцы, краешек ладони, запястье…

– И мне нужно… чтобы ты осталась сегодня со мной… у меня… ОЧЕНЬ. Пожалуйста.

Я кивнула, обещая себе, что сделаю всё, что он попросит, даже если это будет выше моих сил.

В квартире было сумрачно. Мы не стали включать свет, и скинув обувь прошли внутрь. Я присела на невысокий пуфик.

Наболевшись по дороге, я выпала в прострацию и сейчас практически ничего не чувствовала, только наблюдала, как он двигается по комнате. Красиво… уверено... плавно...

Открыв дверцу бара, он достал бутылку и плеснул себе в бокал чего-то темного. Молча, не торопясь, выпил. Потом повторил, присаживаясь передо мной с бокалом. Наши глаза были очень близко напротив друг друга. Глоток… его взгляд слегка поплыл. Еще глоток… веки чуть заметно потяжелели.

Его давление на меня не ослабевало, но становилось другим «на вкус». Я не анализировала и не думала, просто ожидая, когда он скажет всё.

Мы сидели близко-близко, рассматривая и вчувствываясь друг в друга. С каждой минутой он становился решительнее и сильнее, жестче и холоднее.

Достав из его нагрудного кармана пачку сигарет и зажигалку, я прикурила и, чувствуя всем телом, как ему хочется, дала затянуться из своих пальцев

– Хочу сказать сразу, - начал он, выдохнув вверх дым. – Я решил уже все. За тебя и за себя. Я буду делать так, как считаю правильным. Разрушать и строить нас по своему усмотрению. Нравится тебе это или нет.

Он внимательно вглядывался в мои глаза, требуя моего подчинения. Но из его груди в мою билось что-то болезненно противоречивое. И я почувствовала, что смогу сломать его намерение, быть может, он именно этого и хочет глубоко внутри. И тут же решила, что не стану.

– Всё, что захочешь, - кивнув, я затянулась тоже. – Я сделаю всё, что скажешь. Без комментариев и поправок. И буду благодарна твоему решению.

Он болезненно зажмурился, я почувствовала физически, как он готов переиграть и пойти сейчас совсем другой дорогой. Но этого было делать нельзя! По моим ощущениям это было нарушением какого-то негласного закона или очень важных правил игры нашей вселенной! Поймав его секундный срыв, я требовательно добавила:

– И пусть твои боги дадут тебе силы не менять сейчас коней на переправе, а сделать то, во что ты веришь.

– Я ненавижу тебя за это! – распахнул он стеклянные глаза, медленно подаваясь еще ближе к моим. – Ты чудовище, моя девочка.

И это тоже было заклинанием! Я вдруг почувствовала себя темной, сильной, жадной до его боли и своей!

– Говори.

И не отводя своих стеклянных глаз…

– Мы расстаемся. Мне нужны другие отношения.

Он залпом допил бокал.

АААААА!!! – чей это был внутренний вопль, я так и не успела понять.

Но зазвенело в голове у меня.

– Конечно, Олег, - моргнула ему я. – Как скажешь.

– И за это я тебя ненавижу еще сильнее! – взорвался он на долю секунды и расцвел злой болью.

Да… я чувствовала его желание ударить меня сейчас! Как сжались его руки… наверняка на моем горле! Прищурились глаза и дрогнули ноздри. Ему хотелось влепить мне наотмашь!

И мне хотелось не меньше, чтобы он сделал это! Это было бы правдой… а значит правильно… И мы почти сорвались, зарычав друг на друга, как звери.