Собственно, никто и не удивился, когда подросшая Ханночка, вечно задумчивая и витавшая в облаках, оказалась в Амстердаме, куда приехала изучать архитектуру в местном университете.

Девушка поселилась в общежитии для студентов, где у каждого была отдельная маленькая квартира. Правильнее сказать, то была узкая комната, где каким-то чудом смогли поместиться кровать, стол, шкаф и умывальник. К комнате примыкал туалет, где стараниями голландских сантехников был встроен еще и душ.

Чтобы не скучать по дому, девушка привезла с собой любимый велосипед, на котором каждый день ездила на учебу. Сидение велосипеда, оригинально украшенное связанной самой же Ханной ковриком, девушка снимала, когда шла на занятия, и брала с собой. Это давало шанс, что вернувшись после обеда, она найдет свое транспортное средство в целости и сохранности. Университетская стоянка насчитывала тысячи велосипедов, поэтому чтобы отличать своего железного друга от других и не искать часами среди прочих подобных, Ханна раскрасила велосипедный звонок в ярко-малиновый цвет, поверх которого нарисовала прелестную розочку. Лепестки цветка выглядели настолько естественно, что девушка часто любовалась ими по дороге, иногда забывая следить за движением. Вдохновленная таким чудесным звонком Ханна раскрасила затем и раму велосипеда – тоже какой-то экзотической растительностью. Подруги восхищались ее творчеством, и Ханна по-настоящему гордилась своим педальным другом.

Годы учебы пролетели незаметно и весело. Девушка тусовалась в компании подобных ей свободных художников: столичные театральные премьеры и дефиле мод сменялись улетными (в прямом смысле этого слова, поскольку в Голландии легкие формы наркотиков разрешены) вечеринками с жаркими спорами о современном искусстве и политике.

Ханна купалась в своем уникальном окружении и черпала вдохновение. Конечно, она знакомилась и встречалась с парнями. О сексе в Голландии говорят свободно и без каких-либо нравственных ограничений. Поэтому своему парню Ханна без смущения рассказала, что ее первый сексуальный опыт был… с подругой! При этом приятельнице близкое общение очень понравилось, а вот Ханне было скучно. Из этого девушка заключила, что она – традиционной ориентации, и больше уже не экспериментировала. Ну, почти… Если только вечеринка не заканчивалась групповой оргией, где уже без разницы было, кто кого имел. Только тогда бывали исключения.

Определенное, но сравнительно непродолжительное время был у Ханны и так называемый «роковый» период: все как положено, с кожаной «косухой», цепями и браслетами с шипами. Творческой натуре требовалось выразиться! Группа «U2» заполнила все ее земное существование, а белокурые волосы (ну кого в Голландии ими удивишь?) были перекрашены в мистический черный цвет.

Пока Ханна прикалывалась и панковала по ночным дискотекам Амстердама, она встретила симпатичного парня, тоже интересовавшегося искусством: не красавца, но с гордой осанкой и чувством собственного достоинства. Говорил он не спеша, с расстановкой, держался уверенно. Именно это выделяло его из толпы юнцов, тусовавшихся в ночном городе.

Нескольких заинтересованных взглядов Ханны оказалось достаточно, чтобы незнакомец предложил выпить вместе пива. Он очень интересно рассказывал про свое путешествие в Йоханнесбург и, забавно сюсюкая, имитировал местный язык африкаанс, который произошел от голландского, завезенного когда-то очень давно колонизаторами, но претерпевшего за это время значительные изменения «стараниями» местного населения.

Незаметно вечер, начавшийся в воображении Ханны в южноафриканском сафари, закончился в спальне удивительного нового знакомого. Секс с ним был восхитительным… и Ханна влюбилась по уши!

Глава 4. Нежданная встреча

Дни летели незаметно, и вот уже наступила весна. Леночка мирно продолжала полет мотылька, когда в один из мартовских вечеров ей неожиданно позвонил Дирек. Лена и обрадовалась, и занервничала одновременно: конечно, здорово, что он позвонил, но, с другой стороны, она ничегошеньки не понимала, что он говорил. Девушка различала отдельные слова: «Владимир», «Москва» и догадывалась, что речь шла о Володьке, но ответить ничего не могла. Так ничего и не добившись, Дирек положил трубку.

Пока Лена ругала себя за то, что не учила иностранный язык в школе и что вот теперь птица удачи пролетела мимо, раздался еще телефонный звонок. На другом конце провода девушка услышала неизвестный голос, который говорил с ней по-русски. Незнакомый мужчина, явно иностранец, говорил нараспев с сильным прибалтийским акцентом. Ну, может и не прибалтийским, Лена не знала точно. Только вот гласные он долго тянул, а фразы резко обрывал в конце:

– До-о-брый ве-е-чер! Ме-еня зо-овут Се-ерж. Я сту-удент Амстерда-а-мского университ-е-ета. Я учу-у ру-усски я-язык…

Его представление заняло добрых десять минут и ужасно рассмешило Лену. Голландский юноша в это время продолжал:

– Ва-аш дру-уг Ди-ирек передае-ет ва-ам при-и-вет! О-он спра-ашивает, где-е Вла-адимир? По-очему он не-е отве-ечает?

– Не знаю, где он! Я его с тех пор не видела! – соврала Лена.

– Вла-адимир обеща-ал орга-анизова-ать встре-ечу с мэ-эром. Он полу-учил за э-это пятьдесят ты-ысяч долларов. Ди-ирек хо-очет встре-ечу или де-еньги наза-ад!

– Я ничего не знаю! – снова категорично заявила Леночка и повесила трубку.

Вот дурочка, уши развесила, думала, жених звонит. А он долги собирает! Нечего было раздавать. Сам лопухнулся: встречу с мэром Москвы он захотел… За какие-то пятьдесят тысяч… Ха-ха! Да за миллион долларов и то, наверно, мэра не увидишь… Это ж надо быть таким лохом!

Весна набирала обороты: наступил апрель. Снег уже совсем растаял, и улицы выглядели грязными. Жильцы окрестных домов собрались на субботник, чтобы привести в порядок родной двор. ЖЭК тоже не остался в стороне, прислал традиционных «горе-маляров», которые красили видавшие виды чугунные оградки клумб в ярко-зеленый цвет. Количество слоев краски, имевшейся уже на оградках, подсчету не поддавалось. Но неизменно каждую весну ЖЭК наносил очередной слой краски традиционно ядовитого цвета, не усложняя свою важную задачу подготовкой или хотя бы очисткой старой облупившейся поверхности оград.