Всё это промелькнуло перед моим внутренним взором, пока укладывал фотографии в конверт. Достал список батареи: – Посмотрим. Командир батареи. Капитан Сухомлинов Григорий Иванович, 1907 года рождения. Город Тула. Жалко комбата. А что старшина? Старшина сверхсрочной службы Сергушин Николай Иванович. 1897 года рождения. Оооо, да он местный, это ведь недалеко отсюда. Надо будет поинтересоваться.

Судя по тому, как старшина накрыл едой плащ-палатку, с ней у нас действительно всё было в порядке. Старшина поднял над пищей объёмистую ёмкость и многозначительно потряс ею, глядя на меня.

– Ладно, разрешаю по сто грамм. Мне тоже не помешает, а то голова пока не того.

После еды пока собирались, отвёл старшину в сторону: – Николай Иванович, я список батареи посмотрел. Ты что из этих мест?

– Ну, не совсем. Тут километров ещё сто пятьдесят надо идти. Может, удастся и повидаю своих стариков. Меня в пятнадцатом году забрали на германскую войну и с тех пор только урывками был у своих. Самое долгое время это в семнадцатом году: пришёл с войны и в мае восемнадцатого ушёл в Красную армию. Так в ней и остался. И жена у меня оттуда. Сейчас там с младшим сыном. Надеюсь, что до них не докатится. Я же осенью этого года должен на пенсию выходить и хотел там обосноваться. Дом новый срубить. От нашей деревни до районного центра четыре километра, там и работу собирался найти. Только вот война, по-моему на долго затянулась. Как минимум на полгода. Как бы голову где-нибудь не сложить.

– Ничего, Николай Иванович, сейчас зацепимся за хороший рубеж. Подойдут резервы. Недельки две, месяц, подготовка наступления и вперёд. Думаю как раз к твоей пенсии и выгоним немцев за границу. Вот только вопрос: до границы нашей мы их погоним или и в Польше добивать будем врага. Максимум дня через три соединимся с нашими. Так что мы ещё поживём.

Около замаскированных машин, которые оставляли, мы собрались окончательно. Построились. Я ещё раз осмотрел маленький строй и остался доволен. Люди смотрели открыто и уверенно, ожидая дальнейших моих приказов.

И мы пошли. Впереди Петька, Белкин и оба сапёра. Одного звали Владимир Носков из Москвы, второй с Челябинской области Сергей Кравцов – парни вроде бы ничего, положиться на них можно. Один только факт, что они выполнили приказ своего командира роты: нашли нас и передали приказ, характеризует их крайне положительно. В пятидесяти метрах сзади остальные: я, старшина, Увинарий и два водителя. И если здоровяк Карапетян не вызывал каких-либо сомнений, то вот второй водитель Виктор Кузнецов, почему-то сразу не глянулся. Хотя каких-либо оснований к этому он мне не давал. Да и Николай Иванович характеризовал его в общем хорошо. Но всё равно душа не лежала к неуверенного вида парню. Мы шли параллельно дороге и постоянно слышали шум движущихся в восточном направление машин и колонн. Через час хода, сапёры вывели нас к реке, как раз к лодкам. Но воспользоваться ими мы не успели, так как туда подъехало несколько грузовиков с пехотой и БТР. Весело выгрузившись, немцы выставили охрану, а остальные с криком, гамом разделись и полезли в реку купаться. Несколько солдат стали разводить костры и стало понятно – обосновались они тут надолго. Пришлось вести свою группу вдоль реки, лишь бы подальше от переправы, где в ожидание окончания работы сапёров скапливалось всё больше и больше частей и подразделений немцев, которые стали расползаться вдоль берега. Отойдя километров на пять от переправы, мы остановились в укромном уголку реки, закрытые со всех сторон густыми кустами. Река в этом месте была шириной метров 150. Течение спокойное, и до темноты, когда решили переправляться, оставалось часа три. Так что каких-либо проблем не видел. Но на всякий пожарный спросил – Плавать все умеют?

Вот тут-то возникли первые проблемы. Из девяти человек: пять, в том числе и я, были уверены, что запросто переплывут. Двое вообще не умели плавать, это второй водитель-армянин Карапетян. И что удивительно шустряк Белкин. Старшина и Увинарий неожиданно тоже выразили сомнение, что смогут доплыть даже до середины реки.

– Что ж, тогда Николай Иванович, ты старший. Идите вдоль реки и ищите брёвна, доски. Наверняка от взорванной переправы что-нибудь сюда приплыло. Постараемся плот построить, а ночью будем переправляться.

Прошло минут двадцать, мы только успели раздеться, чтобы помыться и постираться, как суматошно прибежал весь в крови Белкин.

– Товарищ майор, мы тут неожиданно на немцев наткнулись. Двух убили, а одного захватили в плен. Так неожиданно, что те даже огонь не успели открыть.

– Фу…, молодцы…., – перевёл я дух и тут же поспешно спросил, кивая головой на кровь, – У нас то всё нормально?

– Нет, Карапетяна немец успел ударить ножом в живот. Наверно умрёт… большая рана. А остальные ничего, старшине только зуб выбили.

– Ты то сам в порядке?

– Да это немецкая кровь, не моя.

Мы быстро оделись, похватали оружие, имущество и побежали за солдатом. Карапетян уже умер. А на песке маленького и уютного пляжика всё было истоптано, валялись убитые немцы, тут же связанный пленный, который извивался и мычал, заткнутым кляпом ртом. Чуть выше на бережку, стоял мотоцикл с коляской. В стороне кучкой громоздилось оружие и боеприпасы убитых немцев и пленного. Автомат, два карабина и опять пулемёт с пятью коробками с лентами. Лучше бы ещё два автомата были бы. Петька, конечно, молчал, но пулемёт был изрядно тяжёл и пока мы шли до речки он с ним измаялся. Но и кидать его было жалко. Хорошая машинка.

– Как всё произошло, Николай Иванович?

– Честно говоря, даже и не ожидали встретится с немцами. Далеко ведь от переправы. Те видать давно здесь расположились и еду на костре успели приготовить, поели, выпили и спали. Поэтому они нас и не слышали. Только в последний момент, когда мы вывалили сюда. Их трое, нас четверо. Они лежали, а мы уже рванули к ним. Двоих сразу завалили. Белкин одного рубанул сапёрной лопаткой в горло и его всего кровью обдало. Я с сержантом замолотили второго прикладами, а тот, – Старшина кивнул на пленного немца, который перестал мычать и теперь волчьим взглядом смотрел на меня, – лежал чуть дальше и успел вскочить с ножом и Карапетян просто напоролся на него. Навалились втроём и связали. Вот такие дела. И мне зуб выбил сволочь… и Карапетяна жалко. Хороший солдат был….