– Твой человек может и ошибаться, его дар не гарантирует стопроцентного результата.

– Не-е-ет, он не ошибается. Теперь и я вижу, что ты новичок. Ты слишком лоснишься для жителя Улья: холеный, чистенький. Мы тут все, на кого ни посмотри, как из дерева топором вытесанные, а ты прямо с подиума, модель.

– Да какой я новичок? Просто хорошо сохранился. Разве новички знают, как живец приготовить, как мутанты называются, что они плавать не умеют, как «бардак» достать?

– «Бардак», говоришь? А «бардак» у тебя гражданский, переделанный там, на Земле, тут ведь у всех армейские нормальные «бардаки», с пулеметом, без бортового люка.

– Удача, случайно нарвался.

– Да? Конечно. Ты с «пукалкой» поперся в новый стаб, как последний лох, удачно нашел там «бардак», специально для тебя подготовленный; видимо, и споранов мешок нашел по дороге?

– Нет, споранов не нашел.

– Какого хрена тогда ты поперся в город?!

– Тварей, как ни странно, было мало – одни лотерейщики; с них почистил немного. Только рубер один попался, и то я не смог его одолеть.

– Не пойму, под кого ты косишь? То ли натаскали тебя за два дня, что говорить, то ли ты матерый, под новичка заделываешься? – Шторм на всякий случай не убрал «макарова» в штаны. – Что, есть и такой дар, выглядеть под молодого груздя? Этот, – он ткнул стволом пистолета в Бубку, – он-то, может, вообще в обратную сторону развивается, а? Эй, Бенджамин Баттон, сколько тебе лет?

– Восемь. – Глаза Бубки перебежали от Рэба к Шторму и обратно.

– Восемь, половину просим. – Шторм сплюнул под ноги. – Я в шоке с вас, господа! Полгода в Улье, и первый раз вижу не пойми кого.

– Полгода?

– Что, впечатлен?

– Наоборот, срок еще небольшой.

– Ха, небольшой! – Шторм усмехнулся. – А ну, ребята, поднимите руки: кто здесь больше полугода вялится?

Руку поднял только мужчина, признавший в Рэбе новичка.

– О! Это наш ветеран, Большой Ух, и он жив только потому, что чует всё вокруг, а остальные здесь недавно, и мало кто из них перевалит этот знаменательный рубеж. Ух, ты по-прежнему считаешь этого болтуна новичком?

– Он неправильный новичок. У него организм, как у человека, только попавшего в Улей: к живцу привыкает, иммунитет еще не развит, нет ни одного развитого умения, но мозговые импульсы, как у бывалого.

Шторм приподнял бровь над левым глазом.

– Как так?

– Так как-то? Ваш народный целитель точно не по кофейной гуще диагнозы ставит?

– Покажи, что умеешь. Ведь не бывает бывалого без умения.

Рэб понял, что его все-таки загнали в тупик. Он еще ничего не умел и понятия не имел, какой дар в него заложит Улей. Что сочинять дальше, не приходило на ум, но и сказать правду было не вариантом.

– Я, в некотором роде, уникум, застыл в физическом развитии. Вместо дара Улей наделил меня проклятием: мое тело никак не приспосабливается к этому миру, – кое-как соврал Рэб.

– Чёт я не слышал о таком проклятье ни разу? – засомневался Шторм.

– Я же говорю: уникум, очень редкий случай.

– Раз ты такой мягкотелый уникум, сидел бы на стабе, споранами банчил.

– Сидел, но надоело.

– Куда путь держишь? – спросил Шторм.

– На север.

– Как Шерхан и Табаки? – хохотнул Шторм.

– Типа того.

– Та-а-а-ак, «бардак» у тебя мы изымем, уж прости, такими вещами не раскидываются, вместо него дадим тебе вон ту развалюху. – Шторм указал пальцем на замыкающую колонну машину. – Она посажена на раму, так что таранить отвалом какого-нибудь спидера-лотерейщика годится.

– Но я… – начал было Рэб.

– Не благодари, нам твоя жизнь ни к чему. Кислый! – громко позвал он водителя из предложенной на обмен машины. – Подгоняй свой сарай к «бардаку».

– Стойте, мужики, я же просто пропаду без него! – взмолился Рэб. – Давайте рассмотрим варианты какие-нибудь, у меня водки несколько ящиков, продукты свежие. Все отдам, не забирайте «бардак».

– Ты, чмо бородатое, я тебе башку снесу! – раздался писклявый крик Бубки.

Никто не обратил внимания, когда он забрался назад в БРДМ. Из бортового люка торчал длинный ствол «Тигра», направленный на Шторма.

– Бубка, не надо! – Рэб не на шутку испугался за жизнь пацана. – Бубка, положи ствол, у них пулеметы!

– А мне посрать, я в танке.

Шторм замер, боясь пошевелиться. Он понимал, что ребенок блефовать не будет.

– Бубка, это не танк, и в борт пулеметом прошьется, – увещевал напарника Рэб. – Мужики, простите, недоглядел.

– Усмири выродка, – углом рта попросил Шторм.

– Бубка, не дури, у нас нет шансов.

– Есть шанс: я его грохну, а ты главным станешь! – выкрикнул из люка мальчишка.

– Устами младенца… – Рэб развел руками, удивленный неожиданным ходом мыслей своего юного товарища.

На лице Шторма отразился неподдельный ужас. Он завертел головой, ища поддержки у своих напарников. Большой Ух спрятался за машиной и не показывался, Кислый не спешил подъезжать. Шторму хотелось отдать команду открыть огонь, но не ценой своей жизни.