Антон появился полчетвертого, усталый, но наевшийся. Посмотрел на Малену не слишком добрым взглядом.

– Ты это нарочно?

Малена ответила ему самым невинным взором.

– И нечего тут ресницами хлопать. Не верю!

Малена пожала плечами. Да не верь, кто ж тебя заставляет! А что случилось-то?

Антон понял, что ни понимания, ни раскаяния не добьется, и махнул рукой.

– Кофе мне сделай. И покрепче… два часа мозг выгрызали, заразы!

Малена молча направилась к кофеварке.

– Он рассчитывал, что нам с тобой мозг выгрызут? – поинтересовалась Матильда. – Спасибо, мы им думаем. Пусть свой подставляет!

Малена была с ней полностью согласна. Стервозные бабы – они в любом мире одинаковы, и подставляться под мозговынос ради прекрасных глаз Антона Владимировича… красивых, кстати, глаз, больших, не голубых и не серых, а этакого оттенка голубиного крыла, ей совершенно не хотелось.

Она отобьется. Но кто ей вернет самое ценное, что есть в мире?

Время, силы и нервы?

Когда она принесла кофе, Антон почти расплылся по креслу. Сидел, положив ноги на стол… Малену это покоробило.

– Спасибо. Со мной глотнешь?

– Я уже пила кофе. Но благодарна за предложение, – отозвалась Малена.

– Что тебе Давид предлагал?

– Ничего, – не стала скрывать Малена.

– Учти, он все равно не женится. У него пунктик на порядочной девушке из хорошей грузинской семьи….

– А я кто?! – взвилась Матильда. – Не грузинка, но остальное-то верно!

Малена привычно цыкнула на подругу. Нечего тут орать и возмущаться. Ну, пунктик… они к Давиду Асатиани даже в гости не напрашиваются, не то, что в подруги. Сам приглашает.

– Я не подхожу семье Асатиани.

Малена спокойно держала удар. Это ведь правда… вот если бы речь шла об Антоне, было бы хуже.

Когда любишь, совершенно иначе относишься к человеку, нервы словно обнаженные, каких усилий ей стоило спокойствие, проявленное при встрече с матерью Антона – кто бы знал! И эта… мелкая пакость! Подсунутая и одобренная!

Больно!

Чертовски больно, между нами говоря!

Ты можешь быть лучше, умнее, красивее, но для матери любимого человека ты всегда будешь вторым сортом. Если у вас срастется – все равно второй сорт. Просто потому, что ты – не она. Не та девчонка, которую любящая мамочка выбрала и одобрила для своего сына.

А потому…

– Даже если у вас срастется, Ирочка всегда будет третьей в вашем доме, – проницательно припечатала Матильда. И Малена была склонна с ней согласиться.

Что бы она ни сделала, как бы не пласталась, Ирочка всегда будет умнее, красивее, лучше готовить пирог с капустой, чище мыть полы и без заломов гладить рубашки. Даже если слово утюг она слышала только по телевизору. И будет это продолжаться бесконечно.

А ведь Малена прогибаться не станет. Герцогесса – это не просто титул. Это образ жизни и мыслей. Это кровь и плоть, это въедается в подкорку.

Начнутся скандалы, ссоры, потом развод… либо проходить все эти круги ада, либо отрывать Антона от матери, по максимуму ограничивая общение с сыночком.

Непорядочно?

Кто бы спорил…

– Есть и еще один способ. Выдать Иришку замуж, – подсказала Матильда.

– Там Лорену, тут Ирину…

– Я же предлагаю их не убить! Я предлагаю устроить им личную жизнь! Пусть будут счастливы! И подальше, подальше от нас…

– Ты меня не слушаешь?

Малена вернулась в реальность. Она действительно пропустила что-то из слов Антона. Интересно, что?

Пришлось виниться.

– Простите, пожалуйста.

Антон махнул рукой.

– Ладно. Поехали, вечером посидим где-нибудь? Ты мне должна за этот кошмарный обед…

– Я ему еще и должна? Прощаю, – взвилась Матильда.

Малена развела руками.

– Простите, Антон Владимирович. Я не могу принять ваше предложение, у меня сегодня день уже занят.

– Давидом?

Молчание.

Антон ругнулся и махнул рукой.

– Иди отсюда. Кто сказал, что понедельника не бывает во все дни недели?