И тем не менее, Саша решил не сдаваться. Он вновь прошел на кухню и начал мыть овощи, оставленные накануне матерью. Картошка, морковь, свекла – несколько килограммов дались ему непросто. Пот лил ручьями, а ноги в голос просили, чтобы он присел. Но нет! Курский проверил ингредиенты для будущих блюд – как назло, масла и майонеза было недостаточно. Ни винегрет, ни оливье без них не приготовить.

Выругавшись, он подошел к окну и посмотрел на уличный термометр. Минус 21! Это не холодно, это - мороз! И все же Курский решился идти в магазин, благо он располагался в соседнем доме. Оделся получше, выпил стакан теплого Тера флю и пошел.

На первом этаже, около лифта, ему повстречался знакомый сосед, Василий.

– Здорово, Сашок! – громогласно воскликнул тот, подавая ему свободную руку. В другой был объемный пакет, в котором весело звенели бутылки. – Чего такой смурной?

– Да заболел немного, - Курский кашлянул. – Не вовремя, да?

– И не говори! А я - вот, - Василий указал на свой пакет, - затарился! С утра уже хряпнул сто пятьдесят… хорошооо!

Курский вздохнул:

– Везет тебе! Ну ладно, с наступающим!

– И тебя! Не болей!

В магазине поутру покупателей было немного. Курский быстро взял все необходимое, но едва было направился к кассам, как его взгляд упал на длинные полки, где была в широком ассортименте представлена алкогольная продукция. Водка, коньяк, пиво, различные вина – бутылки всех размеров сверкали своими стеклянными боками.

– Ну а что? – пронеслось у него в голове. – Дома только шампанское… сейчас мне не до этого, но не все же праздники болеть?! Возьму чего-нибудь, чтобы потом не ходить.

Сказано - сделано. Поставив в тележку три бутылки водки, три коньяка и десять банок пива, Курский пошел к кассе, расплатился и вернулся домой с тремя большими пакетами. В квартире, едва он открыл дверь, раздался телефонный звонок.

– Алло, - ответил Курский, а затем вдруг сильно закашлялся. – Слушаю!

– Привет! – в трубке раздался голос его девушки Тани. – Как ты?

– Привет! Да так себе, хреново.

– Что делаешь?

– Да пришлось в магазин сходить, сейчас полежу и буду овощи на салат резать – мать попросила.

– Понятно. Как настроение, новогоднее?

– Да вообще ни разу.

– Бедненький. Хочешь, я приеду, помогу?

– Ох, я даже не знаю, - Курский с шумом выпустил воздух. – Я бы очень не хотел, чтобы ты заразилась от меня. Нет, конечно, я хочу, чтобы мы были вместе, но я действительно фиговенько себя чувствую.

– Милый, я всё понимаю. У тебя такой несчастный голос. А как твои мама-папа, не заболели?

– Они умные - они в поликлинике еще в октябре прививки сделали от гриппа.

– Вот молодцы! Ну а завтра? Давай завтра приеду, а? Ближе к обеду.

– Завтра? – Курский задумался. – Ну, давай так. Я постараюсь подлечиться.

– Супер! Тогда я часов в двенадцать приеду.

– Давай. А сегодня что будешь делать?

– Сейчас тоже займусь готовкой, а сразу после Нового года тогда хочу к Светке в гости сходить. Не возражаешь?

– Ну конечно нет, сходи. Я же болею, а тебе что дома сидеть – с мамой скучно.

– Ей скучно не будет, - Таня хихикнула. – К нам придет дядя Валера.

– А, не тем более сходи. Ну ладно, ты мне еще сегодня позвонишь?

– Милый, обязательно! Люблю тебя!

– И я. Ну ок, целую тогда.

– Целую! Не болей! Пока!

Повесив трубку, Курский начал разбирать покупки. Еду отнес в холодильник, а бутылки поставил в шкаф у себя в комнате. Он уже закрывал дверцу, как вдруг одна мысль, яркая и стремительная, как молния, заставила его задержать движение своей руки.

– Но ведь хуже не должно быть?
– думал он, глядя на бутылку коньяка. – Немножко выпить – только лучше. Вирусам моим это явно не понравится. Хотя… доксициклин я пил – это же антибиотик… Да ну и хер с ним! Ничего страшного!

Приняв решение, с одной стороны непростое, с другой очень даже легкое, Саша недрогнувшей рукой взял бутылку «Московского» (новинка, только появился в 1998 году) и направился на кухню. С чем выпить, вопрос не стоял – в их холодильнике зимой никогда не переводились лимоны. Отрезав тонкий кружок, Курский немного посыпал его сахаром, налил в стаканчик коньяка, ароматно пахнувшего на всю кухню и немедленно выпил. Закусил лимончиком, выдохнул, зажмурил глаза и прислушался к своим ощущениям: коньяк, плавно опускаясь вниз, приятно согревал пищевод, слегка пощипывая его стенки, дошел до желудка и расплылся, наполнив его взрывом своего тепла. Во рту, дополняя послевкусие, лимон убрал спиртовую жесткость, а его кислинка, смешавшись с виноградным ароматом, сделала ощущение поистине божественным.