— Я убежала из комнаты, только когда он кончил под ее оглушительный вопль, — грудная клетка ндрея напрягается, а потом он усмехается.

— Что смешного?

— Марго орала бы как ненормальная под любым другим. Это не значит, что ей было хорошо. Это всего лишь ее работа, в которой она профи.

— Ты сказал, что ты не спал с ней! — громче, чем надо произношу я.

— Я и не трахал ее, никогда. И лучше тебе сейчас не знать, откуда я это знаю.

— А… Эм… Да, лучше мне не знать. Она действительно проститутка?

— Да. Вика, если хочешь, мы обсудим Марго потом. Ты уходишь от темы. Продолжай, — его руки гладят мою спину, немного сжимают бедра.

— В общем, в тот день я закрылась в кабинете отца и пила до утра. А Эдуард покинул дом вместе с ней. На следующий день, вечером, он вернулся домой. Я сразу заявила, что подам на развод. Но… он запретил мне это делать. Сначала он угрожал, что заберет у меня дочь. Потом заявил мне в глаза, без зазрения совести, что отобрал у меня все. А потом начался полный ад, — сглатываю, вспоминая, как Эдуард унижал, окунал меня в жестокую реальность, которую я не видела сквозь розовые очки. — Он сказал, что все семь лет нашего брака терпел меня, что я никто, ничтожество. Он никогда не любил меня и делал это все в своих корыстных целях. А ещё он сказал, что я была его полным разочарованием в постели, он просто терпел меня. — Хочу посмотреть в это момент на Андрея, и спросить, не разочаровался ли он во мне? Но сдерживаюсь — это так унизительно. — А ещё он сказал, что никогда не хотел нашу дочь. И она была тоже инструментом для достижения его целей. Меня тогда такая ярость охватила, я накинулась на него в истерике. Кричала, что подам на развод, подниму связи отца и уничтожу его. Он ударил меня по лицу, я упала… и…, — чувствую, как все тело Андрея подо мной напрягается, и кажется, он совсем не дышит. Замолкаю, понимая, что я зря так разоткровенничалась. Ничему меня жизнь не научила. Я все так же верю людям, и открываю себя и душу.

— И?! Продолжай! — теперь он зло, приказывает, но мне уже не страшно.

— Когда я хотела выбежать из комнаты, он впечатал меня в стену и перекрыл кислород. Сжимал мое горло, угрожая, что убьет меня, если я хоть что-то предприму против него. Он так сильно сжимал мое горло, что в какой-то момент я почти потеряла сознание, — к горлу ком подступает, не могу больше говорить, ощущая жгучую, ноющую боль в груди. Зажмуриваю глаза, которые начинает предательски щипать от подступающих слез. Я и правда, жалкая, показываю слабость. У меня ничего не получится. Я не смогу стать сильной. Я тряпка. ндрей резко переворачивается, подминает меня под себя, накрывая своим большим телом. А я глаза сильно зажмуриваю, не хочу, чтобы он видел мои слезы.

— Открой глаза! — требует он. Мотаю головой из стороны в сторону, отказываясь смотреть на него. — Виктория. Посмотри на меня. Пожалуйста, — уже мягче просит он. Проводит губами по моим щекам, целует закрытые глаза. И сейчас просто невозможно не послушать его. Открываю глаза, и вижу на лице Андрея столько эмоций. — Во-первых, ты прекрасная, очаровательная женщина. Во-вторых, в постели ты сексуальна и дико желанна, до такой степени, что имея тебя всю ночь и до сих пор не насытился. Этот шакал просто сам ничтожество. Скоро он еще поймет, что потерял. Теперь я не просто отниму у него все, что он у тебя отнял. Я уничтожу его с большим удовольствием за то, что он поднял свои поганые руки на тебя и сделал тебе больно, — с внезапной пугающей яростью произносит ндрей. — Ты все семь лет рядом с ним теряла себя. А теперь ответь мне, — берет меня за подбородок, вынуждая не отводить взгляд. — Ты до сих пор любишь его? — спрашивает так, как будто это важно.

— Я… не знаю. Раньше, пока не рухнули мои иллюзии… Я не просто любила. Я была частью его, — честно отвечаю я. А сейчас… Это так больно. Но…, — мямлю, теряюсь. — Разве это важно?

— Понятно, — немного с разочарованием произносит Андрей, отпускает, меня, перекатываясь на свое место, накрывает нас одеялом.

— Андрей, я…, — сама не знаю, что сказать, но мне горько от того, что я разочаровываю его.

— Тихо, не надо. Я все понял, по твоим глазам. Я не осуждаю. Повернись ко мне спиной, — делаю так, как он говорит. Андрей притягивает меня к своему обнаженному телу, зарывается мне в волосы, глубоко вдыхает. — Спи, ты устала. Спасибо за откровенность. Будь со мной всегда честной и настоящей, — тихо говорит мне в волосы. И как ни странно, я расслабляюсь. Вымотанная долгим днем и зашкаливающими эмоциями, засыпаю в его сильных руках.

Просыпаюсь от громкого голоса Богатырева, доносящегося из гостиной. Переворачиваюсь на спину, смотрю в окно. Солнце светит ярко, весна вступает в свои права. Совершенно не знаю, какой сейчас час. Но судя по тому, что мы уснули почти утром, а я неплохо выспалась, сейчас уже, наверное, обед. Потягиваюсь на кровати, мышцы ноют. напоминая мне чем, а главное с кем, я была этой ночью.

Прислушиваюсь, не понимая, с кем разговаривает Андрей. Но его собеседника я не слышу, а это значит, что он говорит по телефону. И я бы не хотела оказаться на месте собеседника Андрея. Я не могу разобрать слова, но тон разговора явно не дружеский.

Поднимаюсь с кровати, оглядываю большую спальню ндрея, понимая, что вся одежда находится отведенной мне в комнате. Заворачиваюсь в простынь, выхожу из спальни в надежде незаметно пройти мимо Богатырева. Совершенно не понимаю, как вести себя с Андреем после того, что между нами произошло. Медленно, на цыпочках крадусь мимо Андрея, который стоит ко мне спиной, уже плотностью одетый в темно-серые брюки, черную неклассическую рубашку. Волосы как всегда немного растрепаны. Он крутит в руках телефон, как будто о чем-то думает смотря большое панорамное окно.

— Виктория, почему ты крадешься? — насмешливо спрашивает ндрей, когда я почти добираюсь до комнаты. Оборачиваюсь, замечаю, что он смотрит на меня, и понимаю, насколько глупо я сейчас выгляжу.

— Эм… Ты разговаривал по телефону. Не хотела тебе мешать. Мне просто нужно привести себя в порядок, — оправдываюсь я.

— Хорошо, иди. А я пока решу пару рабочих вопросов. Через полчаса жду тебя здесь на завтрак, с усмешкой посматривает на наручные часы. — Ну, или на обед, — просто киваю ему в ответ, и как школьница убегаю в свою комнату.