Так я думал еще вчера, и мне было абсолютно плевать на мнение других. сегодня я все больше ловил себя на мысли, что мое одиночество медленно и верно заполняет слабая, неуверенная в себе женщина, причем совершенно ничего для этого не делая, просто оставаясь собой. И чем больше я ее узнаю, тем больше она въедаeтся в меня, заполняя мои мысли.

Однажды мой отец сказал, что мне нужна семья. Настоящая большая, любящая семья, только тогда я пойму, в чем смысл жизни. И сейчас, смотря на Вику, ее дочь и моего пса, который ластился к ним как к родным, я ловил себя на мысли, что действительно хочу семью. Вот такую: банальную, с женой, детьми и собакой. Только я себя знаю. Вся моя жизнь — сплошная игра. Игра в себя с окружающими. Сегодня я захочу сыграть в примерного семьянина, а завтра эта игра может мне надоесть, азарт и интерес пропадет, меня заинтересует что-то другое, и семья мне станет не нужна. И что тогда, я разобью мечты и надежды близких мне людей? Такие игры чреваты потерями, и разрушают иллюзии. Так что лучше мне не начинать эту игру, как бы мне сегодня этого не хотелось.

Виктория гладит собаку и смотрит на меня непонимающим взглядом. Молча, глазами спрашивает, что со мной происходит. Мы вместе всего ничего, а эта чуткая женщина уже научилась ощущать перемены в моем настроении. я не знаю, что со мной происходит. Вся эта милая семейная картина выбивает почву из-под моих ног. Не нахожу ничего лучше, как просто уйти в дом, избегая будоражащей меня семейной идиллии.

Поднимаюсь на второй этаж, прохожу в большую спальню с огромной кроватью, застеленную белоснежным покрывалом. Выбираю эту комнату для нас с Викторией. Если я не вижу с этой женщиной будущего, это еще не значит, что я должен отказывать себе в удовольствии обладать ею в отведенное нам время. А Виктория пока чертовски мне интересна, даже несмотря на то, что наши отношения вышли за рамки сделки, и плавно перешли в любовные. Но быть любовниками — не значит любить и жить долго и счастливо. И наш новый статус пока полностью меня устраивает. Да, я циничен. Но я этого и не скрываю.

Большую часть дня Виктория проводит с дочерью и секретничает с некой Светланой, женщиной, которая смотрит на меня, будто знает сто лет и понимает, что я из себя представляю. Скажу честно, она мне интересна, и я хотел бы пообщаться с ней и узнать ее мнение о происходящем. то, что у нее есть свое стойкое мнение и убеждения, я не сомневался.

После ужина мы пьем чай в гостиной и обсуждаем всякую ерунду. Точнее, говорят женщины, я просто слушаю, наблюдая за маленькой златовласой девочкой, очень похожей Викторию. Мила играет с собакой, которая, похоже, уже не моя. Животные тонко чувствуют детей. Их искренность и невинность. Девочка дурачится с псом, валяясь на мягком, пушистом ковре, и засранец Гром без зазрения совести, даже не посмотрев в мою сторону, радуeтся этой игре вместе с ребенком.

— Нравится пес? — спрашиваю я девочку. Мила немного искоса смотрит на меня, переводя взгляд на свою маму, как бы спрашивая у нее одобрения на разговор со мной.

— Нравится, — гладит Грома, а пес-предатель блаженно падает к ее ногам, наслаждаясь детской лаской. — Он у тебя…, — запинается, — у Вас…

— У тебя, — прерываю детское замешательство, предлагая обращаться ко мне на ты, на что получаю искреннюю детскую улыбку.

— Он у тебя хороший, — заканчивает она.

— Хотела бы такого пса себе?

— Да, — отвечает Мила, с надеждой смотря на маму.

— Тогда я тебе его дарю. Заботься о нем, и он будет всегда тебя охранять.

— Но друзей не дарят. Он же твой друг, — черт, она ещё совсем мала, а мыслит очень верно.

— Понимаешь, маленькая, мне совсем некогда за ним ухаживать и уделять ему время, а он здесь скучает в одиночестве. Ты заберешь его себе, а я буду его навещать. Договорились?

— Да! — радостно восклицает девочка, и тут же дергается.

— Мам, можно мы возьмем Грома к себе? Смотри, какой он хороший. Можно?

— Да. Хорошо, — соглашается Виктория, улыбается дочери и вновь кидает на меня изучающий взгляд, как будто пытается понять мои действия. А тут ничего не нужно понимать. Все просто. Я отдал пса тому, кто действительно будет о нем заботиться.

Виктория уходит укладывать дочь спать, оставляя нас со Светой наедине. Какое-то время мы молчим, смотря на небольшой камин возле которого сидим. Поднимаюсь с кресла, наливаю себе немного коньяка.

— Налейте и мне, пожалуйста, — просит женщина. Наполняю второй бокал, отдаю его Светлане, сажусь в кресло, отпиваю немного обжигающей жидкости. Думаю заполнить наше молчание какой-нибудь беседой, но женщина меня опережает.

— Не играйте с ней. Не давайте лишних надежд. Второго предательства и потери она не переживет, — тихо, но очень убедительно заявляет она. Долго не отвечаю ей, смотря на огонь, обдумывая ее слова. Да я играю, но надежд не даю. Виктория об этом знает.

— Я никогда и никому не даю лишних надежд, изначально обозначая рамки и границы, — Светлана немного усмехается, отпивает коньяка.

— Привыкли управлять людьми, не давая шанса эмоциям? Может это станет для Вас открытием, но зачастую, мы не подвластны своим эмоциям и чувствам. Вы можете быть убеждены в чем угодно, но сердце и душа пошлют Ваши убеждения куда подальше, уступая место чувствам. Вы помогли Виктории не утонуть в своем горе и не похоронить себя как женщину из-за Эдуарда. Но сами того не осознавая, человеком, раздавившим ее окончательно можете стать Вы. Повторное разочарование, куда сильнее первого.

Впервые в жизни не нахожу нужного ответа. Ведь эта женщина права. Виктория — эмоциональная женщина, искренняя и добрая, для нее наша сделка может отойти на второй план. И я действительно могу повторно ее разочаровать. Раньше я, наверное, даже не задумываясь, ответил бы, что это проблемы Виктории, и она должна пережить их сама. А сейчас… Черт. Я просто впервые не знаю что сказать.

Выпиваю залпом остатки коньяка, молча встаю с кресла и поднимаюсь наверх. Ухожу без ответа или, скорее всего, от ответа. Поднимаюсь на второй этаж, прохожу мимо комнаты, отведенной для девочки. Дверь немного приоткрыта. И я не удерживаюсь, поддаюсь порыву туда заглянуть. Виктория уснула вместе с дочерью, обнимая ее. Тихо прохожу в комнату, не сдерживая улыбку, осматриваю двух очень похожих девочек. Предназначение женщины — нести новую жизнь и быть настоящей матерью. И Вика выполнила свою роль в этом мире. Предназначение мужчины — найти свою женщину и обеспечить ее всем, чтобы она смогла осуществить свое предназначение. Еще мужчина должен любить и оберегать свою семью от всех невзгод, даря им маленький мир и ограждая их от жесткой реальности. Я не стремлюсь исполнить свое предназначение, потому что не люблю лгать и притворяться, не являясь тем, кто я есть. Можно сказать, что я потерян для общества. Но мне все равно, я не желаю жить по шаблонам.