И каждый вечер, в час назначенный. Стихотворения 1878–1921
вернуться

Коллектив авторов
Шрифт:

Дмитрий Мережковский

Мережковский выступил инициатором проведения Религиозно-философских собраний, вызванных необходимостью обновления христианства и призванных оживить религиозную мысль в России. Философ Николай Бердяев называл их «оазисом свободы совести в уголке Петербурга» и считал, что «все движение русской религиозной мысли так или иначе вышло из этих собраний».

Влияние творчества и идей Мережковского испытали на себе поэты Александр Блок, Андрей Белый, Валерий Брюсов, философы Николай Бердяев, Александр Мейер, Федор Степун, основатель психоанализа Зигмунд Фрейд. Томас Манн называл Мережковского «гениальнейшим критиком и мировым психологом после Ницше».

До революции Мережковский был одним из самых издаваемых писателей в России. Категорически не приняв власть большевиков, в декабре 1919 года он тайком покинул Петроград (в выезде было отказано) и с 1920 года жил во Франции. Скончался от кровоизлияния в мозг 7 декабря 1941 года. До последнего дня рядом с ним находилась его жена, поэтесса и писательница Зинаида Гиппиус, с которой они прожили, почти не разлучаясь, сорок два года, создав самый известный творческий тандем в русской культуре начала века.

Часы

Не наслаждение, не мука,Не вдохновение страстей,Удел живых – тупая скука,Пустое бремя лишних дней.Я не ропщу и не страдаю,Я к одиночеству привык:Часы, часы, я понимаюВаш утомительный язык.На жизнь смотрю я хладнокровно,Где нет друзей и нет врагов.И бьется сердце ровно, ровно,Как сердце мертвое часов.31 августа 1895

Голубое небо

Я людям чужд и мало верюЯ добродетели земной:Иною мерой жизнь я мерю,Иной, бесцельной красотой.Я верю только в голубуюНедосягаемую твердь.Всегда единую, простуюИ непонятную, как смерть.О, небо, дай мне быть прекрасным,К земле сходящим с высоты,И лучезарным, и бесстрастным,И всеобъемлющим, как ты.1905

Белая ночь

Столица ни на миг в такую ночь не дремлет:Едва вечерняя слетает полутьма,Как снова бледная заря уже объемлетНа небе золотом огромные дома.Как перья, облаков прозрачные волокнаСквозят, и на домах безмолвных и пустыхМерцают тусклые завешенные окнаЗловещей белизной, как очи у слепых,Всегда открытые безжизненные очи.Уходит от земли светлеющая твердь.В такие белые томительные ночи –Подобен мраку свет, подобна жизни смерть.Когда умолкнет все, что дух мой возмущало,Я чувствую, что есть такая тишина,Где радость и печаль в единое началоСливаются навек, где жизни смерть равна.12 мая 1893, С.-Петербург

«Кроткий вечер тихо угасает…»

Кроткий вечер тихо угасаетИ пред смертью ласкою немойНа одно мгновенье примиряетНебеса с измученной землей.В просветленной, трогательной дали,Что неясна, как мечты мои, –Не печаль, а только след печали,Не любовь, а только след любви.И порой в безжизненном молчаньи,Как из гроба, веет с высотыМне в лицо холодное дыханьеБезграничной, мертвой пустоты…26 августа 1887

Родное

Далеких стад унылое мычаньеИ близкий шорох свежего листа…Потом опять глубокое молчанье –Родимые, печальные места!Протяжный гул однообразных сосен,И белые, сыпучие пески…О, бледный май, задумчивый как осень!..В полях затишье, полное тоски…И крепкий запах молодой березы,Травы и хвойных игл, когда порой,Как робкие, беспомощные слезы,Струится теплый дождь во тьме ночной.Здесь – тише радость и спокойней горе,Живешь как в милом и безгрешном сне.И каждый миг, подобно капле в море,Теряется в бесстрастной тишине.1896

«Дома и призраки людей…»

Дома и призраки людей –Все в дымку ровную сливалось,И даже пламя фонарейВ тумане мертвом задыхалось.И мимо каменных громадКуда-то люди торопливо,Как тени бледные, скользят,И сам иду я молчаливо,Куда – не знаю, как во сне,Иду, иду, и мнится мне,Что вот сейчас я, утомленный,Умру, как пламя фонарей,Как бледный призрак, порожденныйТуманом северных ночей.1889