– Ляля? Мелодично. Не против.

– А про меня, как всегда, не вспомнили. – Обиделся змей.

– Ладно, Жорж, Ляля и змей-искуситель. Библейский расклад. Не хватает только Эдема. Но туда с нашими грехами…

Сфера, тем временем, поднялась метра на три и замерла. На внутренней стороне ее висела какая-то растяжка с каракулями. Я решил, что это приветствие, предназначенное нам.

– Здравствуйте! – Раздался голос из динамика сверху. – Мы рады вас приветствовать на своей воде.

– Здравствуйте. И мы рады безмерно встрече с такой замечательной цивилизацией. – Ответил я пафосно.

– Мы все…

Я прервал динамик.

– Одну секундочку, извините. Какого плана это мероприятие?

Динамик долго молчал. Рыбы, до этого стройно уткнувшись в стекло, суетливо замахали плавниками и зашлепали губищами, выпуская пузыри.

– Мы считаем это переговорами. После того, как нам стали известны причины вашего появления, у нас появились некоторые идеи, реализацию которых хотелось бы уточнить. – Разродился динамик. – Вы понимаете?

– Разумеется. Переговоры делают нас умнее, а войны - мертвее. – На ходу придумал я афоризм.

Я предполагал, что они захотят поговорить о том, чтобы мы обеспечили им преимущество в войне. По крайней мере, политики и военные из моего мира, спят и видят, когда инопланетяне подгонят им «вундервафлю», чтобы с ее помощью поставить остальной мир на колени.

– Мы очень рады, что в некоторых вопросах у нас есть точки соприкосновения. Позвольте нас представить…

Начался процесс представления одинаковых лиц, различающихся только «ирокезами». У одной рыбы от интенсивного поклона, плавник сполз набок. Она быстро водрузила его на место.

– Накладка. – Понял я.

Теперь я был точно убежден в том, что «ирокез» служил для демонстрации официального статуса. Когда у общества нет дифференциации плавников, то нет и цели. В голове у меня переиначилась фраза из одного любимого фильма. Ляля толкнула меня в бок.

– Что?

– Представляй, теперь наша очередь.

– А-хм, значит, я, Жорж Землянский, глава исследовательской экспедиции. Это Ляля Кошкина, главный бухгалтер, а это Антон Гадюкин, ученый, физик-ядерщик.

– А почему я, бухгалтер? – Промурлыкала на ухо кошка.

– Рефлекторно получилось. У нас на работе Надюха Кошкина, бухгалтер.

Некоторое время динамик молчал. Рыбы совещались.

– А если они захотят, чтобы мы им прямо здесь и сейчас представили какое-нибудь технологическое чудо? – Спросил змей.

– Вот ты и представишь, господин Гадюкин. Ты же ученый, физик-ядерщик.

– Для меня это набор звуков. И все же? Долго на словах мы не продержимся.

– Я не знаю, по ходу пьесы будем импровизировать.

– Как вы уже знаете, наша планета поделена на две сферы политического влияния. – Заговорил динамик. – Одна из них, которую представляем мы, прогрессивная, созидательная, много лет прививающая людям настоящие ценности, а другая – деструктивная, вгоняющая мир в хаос. Много лет мы противостоим друг другу, но наши силы не бесконечны. Зло коварно и не знает усталости. Когда-нибудь они найдут способ, который позволит им нарушить военный паритет, и тогда наша планета погрузится во мрак. Для нее наступят самые темные времена. Правительство нашей страны, просит вас пойти на сотрудничество и предоставить нам технологии, которые не позволят злу управлять планетой.

– Так, господа, давайте разберем некоторые аспекты. Что если мы не пойдем на сотрудничество? Что если мы имеем другое мнение о ситуации на планете? И как вы можете гарантировать, что сами не используете технологии во зло?

– Про поесть спроси? – Напомнила кошка.

– Да, и когда нас наконец-то накормят нормальной едой?

Надо было уже привыкнуть, что любой мой вопрос вгонял рыб в ступор. Динамик снова заткнулся на неопределенное время.

– Аргумент в пользу того, что мы созидательное государство, проповедующее гуманную политику, это то, что вам оставили жизнь. В государстве, за Большой Сушей, вас уже давно бы умертвили, как социально опасный элемент.

Меня чуть не дернул черт сказать, что там сказали то же самое, только про вашу страну, но промолчал. Ирония в таких делах могла слишком дорого стоить.

– Технологии, в какой области вас интересуют больше всего? – Спросил я и сделал самый умный вид, на который был способен.