Ляля покосилась на змея. Не каждый день видишь напивающегося пресмыкающегося. Змей ловко скрутил пробку и залил пиво в бездонное горло. Допив, отрыгнул и обвел всех мутным взглядом.

– Вздремну. Кажется, у меня не осталось… сил. – Последнее слово он произнес автоматически, будучи во сне.

Я подбросил веток в костер. Тьма отступила. Там, за границей огня находился другой мир, а внутри – наш. Мой, потому что я представил себя сидящим, как бывало не раз, у костра в походе. Как обычно, пьяного и счастливого, из-за того, что нашел сил и время нарушить ежедневную рутину. Ляля тоже молчала и лениво грызла сухари. Время от времени она притрагивалась к поломанному уху, будто хотела убедиться в том, что это не так.

На мой человеческий взгляд, кошка, наделенная человеческим разумом, казалась даже красивее наших домашних кошек. Забавно было наблюдать, как ее остренькие ушки реагировали на каждый звук в ночи, поворачиваясь в сторону его источника. Она заметила, что я на нее смотрю.

– Что? Ухо страшное?

– Нет, ты что, совсем не замечаю.

– А что тогда?

– Знаешь, я тут подумал, - Я поднес упаковку из-под сухарей к костру, - что я спер собачий корм.

На упаковке можно было различить силуэт человека, перечеркнутый крест-накрест и не перечеркнутый собачий силуэт. Кошка присмотрелась и засмеялась.

– Ну и ладно, мне даже понравилось. Вот если бы ты спер кошачий корм, я бы точно обиделась.

– Правда? А мне даже на ум не пришло обидеться, если бы ты для меня украла в магазине бананы.

– Не, я бы тоже не обиделась, если бы ты ляжечку страуса добыл.

– Хорошо, я понял, что именно тебя напрягает. Не то, что ты произошла от глупых кошек, а то, что я могу воспринимать тебя такой сейчас.

– Да.

Ляля бросила в мою сторону взгляд, от которого стало немного не по себе. То ли в нем отразился свет костра, то ли это был внутренний блеск, я не понял. Но меня проняло, как током из розетки. Я готов был поверить, что она пустила в ход женские чары, ибо в груди и немного ниже, как-то затомилось. В голове пролетели рои мыслей, одна из которых была сформулирована так: «такого не может быть, чтобы мне нравилась кошка, это же настоящая зоофилия». Другая мысль была ей противоположной: «она же человек, разумный, как и я, и в этом нет ничего плохого».

Мои метания, видимо, отражались у меня на лице. Ляля положила мягкую ладонь мне на запястье.

– Расслабься. Необычно, что кто-то может быть таким же умным, как мы.

Я это признание воспринял, как частичный комплимент, ум ей нравился, а внешность, похоже, не очень. Я представил, как я для нее выгляжу, этакий канадский сфинкс в складочках, что даже самого передернуло от отвращения.

– Зато у нас насекомых не надо окуривать. – Ответил я. – И вообще, мех хорошо смотрится на шубе.

Ляля убрала руку.

– Ты капризный, как ребенок. Показывай, что у тебя еще есть пожевать в сумке, только не для собак.

Мы нашли банку с какими-то фруктами в сиропе. Кошка попробовала и не стала есть. Я схомячил содержимое банки в одиночку.

– Вот оно, преимущество всеядности. – Произнес я, сыто отрыгнув. – Простите мой французский.

– Ага, я бы назвала это эволюцией желудка.

– А что вам дало преимущество? Ум?

– Да, как бы нескромно это не звучало.

– Интересное дело, и в чем вы так далеко ушли от нас, мыслящих желудком? В космос хоть вышли?

– В космос? Зачем? На самой планете еще полно неизученных мест. А вы что, вышли? – В ее интонации я почувствовал страх узнать, что наша цивилизация покоряет космос.

– Одно другому не мешает. Мы осваиваем космос давно, еще до моего рождения. Американцы, это народ такой, высаживались на Луну, спутник Земли. Может быть это и неправда, кино, но то, что советские луноходы там ползали и собирали грунт, это абсолютная правда.

– Не заливаешь мне?

– Чего ради? Просто, устанавливаю паритет, чтобы никто из нашей троицы не считал себя умником. Согласись, так нам проще будет общаться?

– Ладно, космонавт, поверю. Отрицать, не зная правды, глупо, хотя, глядя на тебя, в это не особо верится.

– Это обидно. Ответь мне лучше, чему равен квадрат гипотенузы?

– Сумме… квадратов… катетов. – Ответила Ляля, акцентируя каждое слово.

– Ну, замечательно, не такая уж ты и меховая варежка с глазами. С этой секунды, требую относиться друг к другу, как к равным, и подкалывать что угодно, кроме интеллектуальных способностей, которые, как выяснил короткий тест, у нас одинаковые.