– Я думаю, что это очень благородная цель, - сказала она, восхищаясь идеями директора Йорка и его страстью усовершенствовать не только умы, но и сам характер его учеников.
– И я обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы помочь вам.

– Я буду просто рад, если неделю спустя вы не причините им непоправимого вреда, - он указал на свой стол. - Это мой рабочий кабинет. Не беспокойте меня, когда я работаю в нем.

– Могу я вас беспокоить, когда вы в нем не работаете?

– Нет, - сказал он, вставая и щелкая пальцами. Она послушно встала. Герой или лидер, или просто директор, она была готова и мечтала следовать за ним куда угодно. Ну или хотя бы в холл. – Другие преподаватели также имеют свои личные кабинеты. Мистер Прайс преподает математику и естественную науку. Мистер Рейнольдс преподает историю и философию. Я взял на себя уроки литературы после того, как мисс Майр нас покинула.
– Он указывал на классные комнаты, рабочие кабинеты и кладовое помещение.

– А куда уехала мисс Майр?

– Я не могу вам сказать, - что-то промелькнуло в его глазах.

– Не можете или не скажете?

– Ни то, и ни другое. Мисс Майр - не ваша забота. Единственная ваша забота - ваша работа. Это ваш кабинет, которым вы можете пользоваться всю неделю, пока вы здесь.
– Он достал ключ и открыл дверь. Она любила необычные ключи. Эти не были вырезаны в «Хоум Депо» [1] на машине. Они выглядели как отмычка, словно тюремные ключи шерифа Дикого Запада или ключи от ворот замка. Он открыл дверь, и она заглянула в офис. Было очевидно, что здесь работала женщина. Белые прозрачные занавески украшали окна. В отличие от деревянного резного монстра - стола в кабинете директора Йорка, этот маленький кабинет мог похвастать изящным письменным столом с перьевой ручкой и чернильницей.

– Нет компьютеров?
– последовал вопрос.

– Компьютеры?
– директор Йорк произнес слово, презренно высмеивая ее, будто она спросила его, где находится темница, а не компьютерная лаборатория.
– Я не знаю, какой школой вы нас считаете, но нам здесь нечего делать с компьютерами. Они могут это выучить в университете, если захотят.
– Он произнес слово «компьютер» так, словно говорил его на иностранном языке.

– Занимательно. Та официантка говорила, что в Маршале ученикам не разрешено пользоваться телефонами. И компьютерами тоже?

– Студенты здесь пользуются книгами. Книгами и ручками, и бумагой. Здесь учат рукописи. Искусству каллиграфии. Я не позволю этим мальчикам покинуть школу без умения собственноручно написать благодарственную записку. Когда вы будете оценивать их работы, вы должны будете оценивать их мысли так же, как и их написание. Форма и содержание идут рука об руку.

– То есть, вы имеете в виду, что я должна оценивать их почерк.

– Совершенно верно.

– Я могу это сделать.

– Вы будете это делать, - директор Йорк произнес это, закрывая и запирая дверь ее офиса.
– С тех пор как мисс Майр нас покинула, на кампусе не было женщин. Вы, вероятно, почувствуете себя одинокой и нежеланной.

Гвен взглянула на него. Ей пришлось немного вытянуть шею.

– Вы очень красивы и обаятельны, когда ведете себя так властно и надменно, - отметила Гвен.

Глаза за очками директора Йорка расширились от удивления.

– В таком случае, я приложу все усилия в будущем быть менее властным и надменным.

– Какая жалость, - ответила она.

– Поскольку вы единственная представительница женского пола в Уильяме Маршале - у вас будет свой собственный коттедж. – Стоя у окна, он указал на маленький дом в Тюдоровском стиле, расположенный далеко позади главного здания. Гвен вздохнула и накрыла рот рукой.

– В чем дело?
– директор Йорк казался обеспокоенным, спрашивая.

– Ничего...
– Гвен покачала головой.
– Просто, это так мило. Я буду жить там?

Она посмотрела на него и улыбнулась.

– Да, одну неделю на время вашей работы учителем.

– Спасибо, - произнесла она тихо.

– Это всего лишь дом, - ответил он, будучи, по-видимому, удивлен ее восторгом.

– Я, как бы, бездомная на данный момент. Я планировала спать в машине сегодня ночью. Я не могу поверить, что буду жить в том доме.

Директор Йорк посмотрел на нее и, кажется, впервые увидел девушку. Она гадала, о чем же он думал, смотря на нее. Его глаза не были недружелюбными, лишь любопытными.

– Вы собирались спать в вашей машине? Это небезопасно для молодой женщины. Я бы не позволил вам этого, будь я вашим мужем или отцом.

– Ни мужа, ни отца. Я сама по себе.

– Больше нет. Вы сейчас в Маршале и находитесь под моей защитой все время, что пробудете здесь. И вы не будете спать в вашей машине. Это безумие.

– Я переезжала в Чикаго, - сказала она.
– Вся моя жизнь находится в машине, и я не хочу, чтобы кто-нибудь вмешивался в нее.

– Пусть лучше украдут ваше имущество, чем ваша жизнь будет находиться в опасности.

– Вы очень благородны.

– Я всего лишь благоразумен, мисс Эшби. По вам кто-нибудь будет скучать в Чикаго?

– Нет. Я знаю всего одного человека там, и она собиралась приютить меня на диване. Поэтому...
– она указала на коттедж.
– Спасибо вам.

– Рад помочь, мисс Эшби, - ответил он, и на мгновение свирепость во взгляде исчезла. Когда он смотрел так грозно, то был очень красив. Когда он не смотрел так... что ж ему, наверное, стоило вернуть свой суровый взгляд, пока у Гвен опять не появились фантазии о сексе на столе.
– Но запомните, это всего лишь на одну неделю. Не привыкайте.