– Эри угомонись ради бога и дай господину Листеру сделать свою работу.

Несмотря на вернувшуюся боль в шее, я повернула голову и поняла, наконец, что нахожусь в герцогской спальне, а сам герцог с многообещающе мрачным видом подпирает стену, скрестив руки на груди. Мне сделалось не по себе, по позвоночнику пробежала холодная дрожь.

– Вот так, миледи.

Целитель утвердил мою голову прямо, чуть приподняв, и принялся осматривать шею. Прикосновения сухих теплых пальцев были едва ощутимы и не причиняли дискомфорта, а вот запах нашатыря значительно усилился, и я против воли поморщилась.

– Больно? – тут же среагировал господин Листер.

Я, благоразумно не открывая рот, отрицательно мотнула головой.

– Леди Рейвен – запечатанный маг, – снова вмешался Кьер, каким-то мистическим образом уловив, что меня беспокоит. – Возможно, ей неприятна ваша магия. – И, помолчав мгновение, он добавил. – Продолжайте.

Я метнула в герцога раздраженный взгляд, тот ответил мне вздернутой бровью. Целитель же немного виновато пожал плечами, улыбнулся:

– Это не займет много времени.

Он сдержал слово и уже менее, чем через четверть часа паковал свои инструменты в черную кожаную сумку. Тошнотворный нашатырный аромат постепенно развеивался.

– Все не так страшно, ваша светлость. – Отчитывался целитель, что показательно, не передо мной. – Гортань и голосовые связки почти не пострадали. Отек под заклинанием спадет через пару часов, хотя трудности с речью могут сохраняться еще несколько дней, так что я настоятельно рекомендую покой, обильное теплое питье и поменьше разговоров.

– А синяки? – уточнил герцог, и мне захотелось натянуть одеяло до самых ушей, чтобы прикрыться

– Помилуйте, ваша светлость, где вы видите синяки? Я же не шарлатан из Черного округа! Всего доброго. Миледи.

И господин Листер ушел, оставляя меня один на один в клетке с разъяренным львом.

В процессе лечения целитель меня все-таки усадил, так что теперь я вжалась спиной в подушки, подумывая, а не сползти ли мне обратно вниз и не притвориться ли снова обморочной дамой. Скандал, в неотвратимости которого я уже не сомневалась, не заставил себя ждать.

– Господи, Эрилин, позволь поинтересоваться, чем ты думала? И я еще наивно полагал, что у тебя в отличие от большинства высокосветских идиоток есть мозги!

Кьер стремительным шагом пересек комнату, обогнул кровать.

– И чем бы все закончилось, если бы я не увидел, как ты позавчера беседовала с этим типом? И не приставил бы слежку?

Он схватился за графин с водой, и я машинально зажмурилась, будто боялась, что он сейчас в меня им запустит. Звук плеснувшей о края стакана жидкости, заглушило продолжение пламенной речи:

– А если бы они просто не успели? Эри, ты женщина, черт побери, а не всемогущая воительница! Ты можешь хоть иногда рассчитывать свои силы исходя из этого?!

Пахнуло озоном. Он там уже огненными шарами что ли швыряется?..

Детское желание полезть под одеяло взыграло с новой силой.

– Пей.

Я открыла глаза и с удивлением уставилась на сунутый мне под нос стакан с водой. Под пылающим гневом взглядом взяла его в руки. Теплый.

Помня о первом неудачном опыте, я сделала маленький глоток. Жидкость скользнула по саднящему горлу, чуть облегчая боль, и я продолжила пить, а Кьер… Кьер тоже продолжил.

– Меня не устроило твое заявление после бала. Когда ты сказала, что разберешься сама. Из-за пустяка ты бы не плакала, а участие в чем-либо серьезном, мне казалось, я заслужил. Но ты известная упрямица, и я отступил, хотя заподозрил, что дело касается одного из моих гостей. А потом я увидел тебя с этим типом возле департамента, и увидел выражение твоего лица… счастливая случайность! Выяснить, что графское семейство владеет поместьем, граничащим с вашим, не заняло много времени. Выстроить версию, исходя из этого, образа жизни виконта и твоих слез – еще меньше. И тогда я еще наивно полагал, что уж теперь-то ты поделишься и позволишь помочь. Как идиот полагал, что ты мне доверяешь.

Кажется, текущее положение вещей, когда я сижу и молча слушаю, глядя на него снизу-вверх, герцога полностью устраивало. Более того – успокаивало и толкало на откровения.

А я неожиданно для себя поняла, что оно меня тоже устраивало. Кьер имел полное право на меня злиться. И выговаривать мне, как маленькой девочке, тоже имел полное право. И даже швыряйся он сейчас этими треклятыми огненными шарами – он все равно был бы прав.

А я нет.

И мое собственное признание за ним всех этих прав стало для меня главным откровением. Поэтому уж лучше я молча посижу и переварю это все.