Под механизмы была отведена целая комната, и то было ясно, что в ней они давно не помещались, вот и расползались по особняку, ненавязчиво отвоевывая пространство, как так штуковина, которую я чуть не уронила. И в этой комнате создавалось ощущение, будто бы я попала в какой-то другой мир.

О предназначении большей части вещиц оставалось только догадываться. Впрочем, были там и знакомые предметы, но переделанные или исковерканные так, что опознать их было не всегда просто. В углу на столике стояли часы с тремя циферблатами – один обычный, и два с непонятными символами, они тикали так громко и торжественно, будто отсчитывали последние мгновения этого мира. Прибор для выдавливания косточек из вишни. Весы, на которых более тяжелая чаша наоборот поднималась…

Возле очередной невнятной штуки, медленно вращающейся вокруг своей оси, я застыла гончей, почувствовавшей след. А вернее – легкий, почти незаметный фиалковый запах, похожий на аромат духов.

Магия?

Я взяла вещь в руки, покрутила в разные стороны, убеждаясь, что от нее действительно пахнет магией, а не разлитыми духами, вот только почему? Как? На артефакт механизм похож не был. Во-первых, потому, что механизмов-артефактов не бывает. Во-вторых, у артефактов иной, весьма специфический душок.

– Что-то заинтересовало? – Кьер подошел сзади и, обняв меня за плечи, коснулся губами шеи, поцеловал в висок. Пальцы ненавязчиво поглаживали кожу сквозь тонкую ткань рукавов.

– Ты в курсе, что эта штука – магическая? – Я продолжала вертеть приспособление в разные стороны, силясь понять, что же это может быть. Или хотя бы – как оно работает. Такого типа механизмы очевидно требуют завода, но ни ключа, ни скважины для него мне обнаружить не удавалось.

– Магическая? – Пахнуло озоном, и Кьер пожал плечами, прижимая меня к себе теснее. – Мне не почувствовать. Может, просто что-то остаточное? Для обработки некоторых деталей, я знаю, применяют магические техники.

Возможно-возможно… Эманации, и впрямь, слишком слабые, артефактор еще, может, и смог бы их обнаружить, но не стихийник. Если бы я не развивала во время учебы способности запечатанного, то могла бы тоже упустить это из виду. Но интересно, а еще подобное здесь есть?

Я выскользнула из объятий герцога и снова прошлась мимо таинственных изобретений, теперь уже целенаправленно «принюхиваясь». И обнаружила таинственный аромат еще у нескольких механизмов.

– Я начинаю жалеть, что привел тебя сюда, – проворчал Кьер, взяв меня за руку, будто намеревался оттащить от поделок, как маленькую девочку от витрины кукольного магазина. – Еще не хватало, чтобы ты тоже заразилась этой манией.

– Ревнуешь? – Я состроила глазки особенно уродливой конструкции.

– Безумно.

От легкой хрипотцы, прорезавшейся в низком голосе, по позвоночнику пробежала дрожь. Кьер поднес мою кисть к губам, но не церемонно поцеловал кончики пальцев, а перевернул и прижался губами к центру ладони. Щекочуще-нежное прикосновение, растаявшее прежде, чем я успела сполна его ощутить. Оно почему-то кольнуло острым беспокойством.

Мне вдруг подумалось, что Кьер сегодня как-то особенно ко мне внимателен. Все эти нежности, без намека на закономерное продолжение… они, конечно, льстили моему женскому самолюбию, но…

– У тебя точно все в порядке? – спросила я, заглядывая в черные глаза.

– Конечно, – беззаботно отозвался герцог. – А у тебя?

– У меня все прекрасно, – спокойно отозвалась я, внутренне подбираясь – он что-то знает? О чем-то догадывается? Да нет, если бы знал, то наверняка сейчас был бы зол, как черт, а не безукоризненно ласков.

– Ну и чудно, – почти мурлыкнул Кьер, зарываясь носом в мои волосы.

Что-то не так. Но что? Монарший гнев? Немилость? Департамент закрывают? Голод? Война? Что?!

Подозрения крепли в душе все сильнее, но я с беззаботной улыбкой позволила «уговорить» себя бросить эти железяки и продолжить экскурсию в личных комнатах его светлости.

Вот только и там сомнения меня не отпустили.

Кьер и в постели оказался так пронзительно-нежен, что у меня заходилось сердце от наслаждения и страха. Руки и губы скользили по коже невесомыми, обжигающими прикосновениями, давая понять, что Кьер более чем прекрасно изучил мое тело, потому что сегодня он владел им, как именитый музыкант своим инструментом. Я сходила с ума и плавилась в его руках, но все мои попытки доставить ответную ласку были непреклонно пресечены.

И почти задыхаясь, умирая от острого наслаждения, когда он был во мне, когда двигался во мне, когда мои пальцы впивались в литые мышцы рук, а на губах оседали поцелуи вперемешку с хриплым дыханием, я все еще задавалась вопросом – что случилось? Что могло случиться, раз такой мужчина, как герцог, ищет во мне тепла и утешения?

Ответа на этот вопрос не находилось, а сам Кьер определенно не собирался его давать. Он вообще, кажется, вознамерился задремать, стиснув меня в объятиях, и я торопливо выскользнула из-под тяжелеющей руки, по привычке отправляясь в гардеробную.