Ему было всего двадцать, но Филипп уже стал восходящей звездой стражи. Она часто видела его имя в отчетах на столе отца. Она даже сбегала с уроков, чтобы посмотреть, как он тренируется с другими солдатами. Больше всего она любила сражения на мечах. Филипп был быстрым и легким. Он побеждал почти всегда, даже если противник был опытным.

— Даже лучше, чем я думал, — сказал он. — Я словно нашел свое место. Я в этом хорош, Марен. Правда, — он замолчал, она ощутила его смятение. — Теперь ты рассмеешься и скажешь, что я выхваляюсь.

— Я не рассмеюсь. И не скажу так, — она придвинулась еще ближе. — Я просто порадуюсь за тебя с улыбкой.

— И все?

Она пожала плечами.

— И я буду польщена, что знаю известного капитана Филиппа.

Он рассмеялся.

— Кто теперь перегибает? И я не капитан.

— Пока что.

Он сел, повернул ее голову, чтобы она посмотрела на него.

— Ты всегда в меня верила. Никогда не сомневалась. Ни разу. Думаю, это одна из причин моей любви к тебе.

Его руки обвили ее талию, притягивая Марен еще ближе, он прижался губами к ее губам. Через минуту он отстранился, прислушался к музыке, звучащей из открытых окон.

— Хочешь потанцевать? — он улыбнулся, дразня ее, и сердце Марен забилось сильнее. — Твоя любимая.

— Что ж, — она не смогла удержаться и подыграла, — раз никто не пригласил…

Он улыбнулся и повел ее в центр зала.

Началась музыка, укутав комнату в обещания, что еще не были исполнены, и рука Филиппа обвила ее талию, ее ладонь была в его руке. Они заскользили по залу со всеми, но казалось, что это был их танец, и все остальные мешали.

А потом все закончилось. Слишком быстро. Марен ощутила страх неминуемой потери. Хотя они все еще были в одной комнате, они уже станцевали два раза. Весь оставшийся вечер Филипп будет танцевать, с ним будут заигрывать, а ей придется смотреть.

Они отошли друг от друга, но он держал ее за руку, сжал ее ладонь, успокаивая. А потом быстро поклонился, уголок его рта дрогнул, он подмигнул.

— Леди Марен, было приятно…

Что-то металлическое рухнуло на мрамор, жуткое эхо разлетелось по комнате. Раздались крики.

Филипп повернулся, закрыл ее собой.

Сначала она ничего не увидела в хаосе, а потом голос зазвучал поверх шума. Голос был жестоким и злым, звучал странно, терзая уши непонятным образом. Словно голос был неестественным.

— Я требую возвращения своего сына.

Тишина, вызванная страхом, давила на комнату.

Мужчина вышел из толпы, высокий, красивый с темными волосами и глазами еще темнее.

— Я требую возвращения своего сына.

Тишина стала давить еще сильнее, а потом все зашептались.

— Керн.

Марен схватила руку Филиппа, ощутила, что он дрожит, как и она. Керн был здесь. Не в гробнице. Здесь. В замке Дарика. Дарика, которому он поклялся отомстить.

Она тут же посмотрела на короля, он пытался увести Адаре за дверь. Но она не уходила. Она держалась за него, будто от этого зависела ее жизнь.

Но Керна не тревожил Дарик. Он оглядел комнату, рассматривая каждого юношу, пока не увидел Филиппа.

— Как твое имя?

Филипп напрягся, но не дрогнул.

— Лорд Филипп.

— Лорд Филипп, — удовлетворенно улыбнулся Керн. — Не с этим именем ты родился, но титул лорда верен.

— О чем ты? — Филипп выпрямился. — Я не твой сын.

— Ты так думаешь, — исправил Керн. — Никто не расскажет тебе правду, да? Сын лорда Керна. Такого не хотели бы видеть рядом со своими детьми. Но ты мой сын. Скажи еще, что ты не замечаешь сходства.

Марен поежилась. Было что-то… в строении костей, в красках, даже в глазах… но у Керна они были злыми.

— Сходство ничего не значит, — сказал Филипп, его голос подрагивал.

— Нет, — признал Керн. — А это значит.

Он забормотал непонятные слова. Но Марен ощущала их. Что-то темное сплеталось в комнате, собирая тени из углов, и она боялась.

Боялась сильнее, чем когда-либо. Она услышала крики ужаса, люди закрывали глаза от того, что не видели, и она услышала, как Филипп охнул от боли.

И все прекратилось.

Филипп не стоял. Она потянулась к его ладони, но он отдернул руку к лицу и в ужасе смотрел, как капля крови движется по его руке.

— Кровь зовет кровь, — сказал Керн.

— Нет! — закричал Филипп, вытирая ладонь о тунику. — Это уловка.

— Не уловка, — сказал Керн. — И… — он посмотрел на ладонь Филиппа, на кольцо, что она подарила ему на его двадцатый день рождения. Это кольцо он не снимал. — Ах. Мое кольцо. Рад, что ты его как-то нашел. Ты знал, что оно защищает от магии? Защищает кого-то моей крови от магии.