За тобой через года (сборник)
вернуться

Рождественский Роберт Иванович
Шрифт:

– Что они скандируют? Стихи?..

– Да, стихи. Точнее: почти стихи…

– О чем?..

– Не «о чем», а о ком… Люди славят Президента… Сейчас у нас это делается в рифму…

– А у него что, день рождения?..

– Нет, тут наверняка другое… Правда, я и сам до конца не понимаю… Впрочем, дело, кажется, проясняется: посмотрите туда!..

Над дунайским рукавом к набережной шли два белых вертолета.

Толпа взревела от восторга!..

Дверца первого вертолета открылась, и на бетонную площадку выпрыгнул гигантский черный дог. Он излучал надменную пружинистую силу и был дьявольски красив! А еще он блестел так, что походил на большой концертный рояль…

За этим роялем из вертолета выскользнул седой, знакомый по портретам, человечек. Он сразу же «сделал народу ручкой» и быстро направился к двухпалубной яхте, стоящей у берега.

«Ча-у-шес-ку-у-у! Ча-у-шес-ку-у!!..» – завопила толпа…

Яхта почти мгновенно отвалила от пристани.

А за яхтой, урча, последовал невесть откуда появившийся большой бронекатер, ощеренный пулеметами, автоматическими пушками и даже – зенитными ракетами…

И вдруг стало тихо.

Стало тихо так, будто кто-то в эту самую секунду взял и выключил звук. Напрочь. Навсегда…

Люди расходились буднично и деловито. Они сворачивали знамена и транспаранты.

Незабываемая встреча с любимым Президентом благополучно завершилась.

Стенограмма по памяти

«…Мы идем, несмотря на любые наветы!..»(аплодисменты).«…все заметнее будущего приметы!..»(аплодисменты).«…огромнейшая экономия сметы!..»(аплодисменты).«…А врагов народа – к собачьей смерти!!.»(аплодисменты).«…как городские, так и сельские жители!..»(бурные, продолжительные).«…приняв указания руководящие!..»(бурные, переходящие).«…что весь наш народ в едином порыве!..»(аплодисменты).Чай в перерыве…«…от души поздравляем Родного-Родимого!..»(овации).Помню, как сам аплодировал.«…что счастливы и народы, и нации!..»(овации).«…и в колоннах праздничной демонстрации!..»(овации).«…что построено общество новой формации!..»(овации).«…и сегодня жизнь веселей, чем вчера!..»(овации, крики: «Ура!»).«…нашим прадедам это не снилось даже!!.»(все встают).…И не знают, что делать дальше.

Винтики

Время в символах разобраться!Люди – винтики.Люди – винтики…Сам я винтиком был. Старался!Был безропотным.Еле видимым.Мне всю жизнь за это расплачиваться!Мне себя, как пружину,раскручивать!Верить веку.И с вами раскланиваться,Люди-винтики,Люди-шурупчики.Предначертаны ваши шляхи,назначение каждомувыдано.И не шляпы на вас,а шляпки.Шляпки винтиков,Шляпки винтиков!Вы изнашивайтесь,вы ржавейте,исполняйте все, что вам задано.И в свою исключительностьверьте!Впрочем, это не обязательно.Все равно обломают отчаянных!Все равно вы должны остатьсятам, где ввинтят, —в примусе, в часиках,в кране, в крышке от унитаза.Установлено так,Положено.И — не будем на эту тему…Славься,винтичная психология!Царствуй, лозунг:«Не наше дело!»Пусть звучит онкак откровение!Пусть дороги зовут напрасно!..Я не верю, — хоть жгите, — не верюв бессловесныйвинтичный разум!Я смирению не завидую,но, эпохупонять пытаясь, —я не верю, что это винтикис грозным космосомпобратались.Что они седеют над формуламии детей пеленают бережно.Перед чуткими микрофонамиговорят с планетою бешеной.И машины ведут удивительные.И влюбляются безутешно…Я не верю, что это винтикина плечахнашу землю держат!..Посредине двадцатого векаоблетаютржавые символы…Будьте счастливы, Человеки!Людиумные.Людиcильные.

Сказка о кузнеце, укравшем лошадь

Был кузнец непьющим.Ел, что Бог предложит.То ли от безумия, то ли от заботон украл однажды у соседа лошадь.Кузнеца поймали.И собрали сход…Дали слово старцу.Распростер он руки.Покатились слезы из-под дряблых век:«Люди!Я заплакал от стыда и муки!..Вор у нас в деревне!Мерзкий человек!..Мне стоять с ним больно.Мне дышать – противно!Пусть не станет вора на святой земле!..»Зашептались люди.В общем, выходило:кузнецу придется кончить жизнь в петле…И тогда поднялся старец (очень древний!)От волненья вздрагивал седины венец.Он сказал:«Подумаем, жители деревни!..Что украли?Лошадь.Кто украл?Кузнец!!Он у нас – единственный!Нужный в нашей жизни.Без него – погибель!Бог ему судья…Мы, повесив вора, кузнеца лишимся!Выйдет, что накажем мы самих себя!Вдумайтесь!..»И люди снова зашептались.Спорам и сомненьям не было конца…И тогда поднялся самый главный Старец:«Правильно!Не надо вешать кузнеца!..Пусть за свой проступок он заплатит деньги!..А поскольку этот разговор возник, —есть у нас два бондаря.Двое!И – бездельники!..Лучше мы повесим одного из них…»Умные селяне под домам расходятся.Курят. Возвращаются к мирному труду…Кузнецом единственнымбыть мне очень хочется!Если ненарокомлошадь украду.

Западнее

Париж, Франсуазе Саган

Пишу вам по праву ровесника,уважаемая Франсуаза…Возможно,вздохнув невесело,письмо вы поймете не сразу.То, над чем вы горюете,вы знаете лучше всего…Ходят по улицам людивозраста моего.В Лондоне и в Парижезамашки у них одни.Свое поколениелишнимвсерьез называют они.Они вас считают знаменемневерия и порока.Они вас считают снадобьеми даже чуть-чутьпророком.Пророки обычно безжалостны,но я не под богомрос…Ответьте, пророк, пожалуйста,на очень нестранный вопрос:кому вы все ж таки лишние,парни,нарочно небрежные?Девчонки,модно подстриженные,не слишком гордые,грешные?Зачем ваши души выданыв липкие лапы молвы?Кому это все ж таки выгодно,чтоб лишнимибыли вы?Чтоб вы обо всемзабывали?Чтоб жизнь вам казаласьтесною?Чтоб вы вином запивалипесню, лишь с виду дерзкую:«Мы лишние.Мы неуемные.Нас понимаетлюбой!Политики не признаем мы,а признаем любовь!Рабы разгулявшейся плоти,мы —лишнее поколение —унылое чувство локтясменили на чувство колена.Мы лишние,лишние,лишние!Лишние нощно и денно!..»Конечно,все это — личное,личное ваше дело…Но вот к небрежному парнюнеумолимо и вескооднажды — для вящей памяти —ляжет на столповестка.«Я лишний…Не надо!Я лишний…С политикой я не знаком».Но рявкнет фельдфебель рыжий:– Прр-р-рямо-о!Бегом!! —А через пару сутокв очень серьезный деньпарнюдадут подсумок,в котором — сорок смертей.Потом поведут —погонят(он будет не лишнимв строю!).И пуля его уколетв Африке,в первом бою…Над высушенной гвоздикойпрошебаршит гром.И на песок тихийтихо вытечет кровь.Станет сердце неслышным.Небо застынет в глазах…«Не надо…Ведь я желишний…» —успеет парень сказать.Но будетгрохотом танкав землю вдавлена фраза!И все оборвется…Так-то,уважаемая Франсуаза.А где-то в своем Париже,которого не повторить,станет девчонка стриженаялишние слезылить.Лишними станут подруги,лишним покажется март,лишними станут руки,привыкшие обнимать.Будет войной зачеркнутее молчаливый Жан…Мне жалко эту девчонку.Мне этого парняжаль.Небрежного, лишнего парня,которому нравится бокс.Который в своей компании —по общему мнению —бог.Он говорит медлительно,он знает новинки джаза.Он очень не любит политики.Он верит вам,Франсуаза.

Сказка с несказочным концом

Страна была до того малюсенькой,что, когда проводился военный парад,армия маршировала на местеот начала парадаи до конца.Ибо, если подать другую команду, — не «на месте шагом…»,а «шагом вперед…»,очень просто могла бы начаться война,Первый шагбыл бы шагом через границу.Страна была до того малюсенькой,что, когда чихал знаменитый булочник(знаменитый тем,что он был единственнымбулочникомв этой стране), —так вот, когда он чихал троекратно,булочники из соседних странговорили вежливо: «Будьте здоровы!..»И ладоньюстирали брызги со щек.Страна была до того малюсенькой,что весь ее общественный транспортсостоял из автобуса без мотора.Этот самый автобус —денно и нощно,сверкая никелем, лаком и хромом,опершись на прочный гранитный фундаментперегораживалГлавную улицу.И тот, кто хотел проехать в автобусе,входил, как положено,с задней площадки,брал билеты,садился в удобное креслои, посидев в нем минут пятнадцать, —вставали вместе с толпой пассажироввыходил с передней площадки — довольный —уже на другом конце государства.Страна была до того малюсенькой,что, когда проводились соревнованияпо легкой атлетике, все спортсменысоревновались(как сговорившись!)в одном лишь виде: прыжках в высоту.Другие виды не развивались.Ибо даже дистанция стометровкипересекалась почти посрединечертойГосударственнейшей границы,На этой черте с обеих сторонстояли будочки полицейских.И спортсмен,добежав до знакомой черты,останавливался,предъявлял свой паспорт.Брал визу на выезд.Визу на въезд.А потом он мучительно препиралсяс полицейским соседнего государства,который требовал прежде всегосписокучастников соревнований —(вдруг ты – хиппи, а не спортсмен!).Потом этот список переводилина звучный язык соседней страны,снимали у всех отпечатки пальцеви —предлагали следовать дальше.Так и заканчивалась стометровка.Иногда —представьте! —с новым рекордом.Страна была до того малюсенькой,что жители этой скромной державыразводили только домашнюю птицуи не очень крупный рогатый скот(так возвышенноя называюбаранов).Что касается более крупных зверей,то единственная в государстве короваперед тем, как подохнуть, успела сожратьвсю травуна единственной здешней лужайке,всю листвуна обоих деревьях страны,все цветы без остатка (подумать страшно!)на единственной клумбеу дома Премьера.Это было еще в позапрошлом году.До сих пор весь народ говорит с содроганьемо мычании этой голодной коровы.Страна была до того малюсенькой,что, когда семья садилась за столи супоказывался недосоленным,глава семьи звонил в МинистерствоИностранных Дел и Внешней Торговли.Ибо угол стола, где стояла солонка,был уже совершенно чужой территориейсо своей конституцией и сводом законов(достаточно строгих, кстати сказать).И об этом все в государстве знали.Потому что однажды хозяин семьи(не этой, а той, что живет по соседству)руку свою протянул за солонкой,и рука былаарестованатут же!Ее посадили на хлеб и воду,а после организовали процесс —шумный, торжественный, принципиальный —с продажей дешевых входных билетов,с присутствием очень влиятельных лиц.Правую руку главы семьиприговорили, во-первых – к штрафу,во-вторых(условно) —к году тюрьмы…В результате несчастный глава семействаоказался в двусмысленном положенье:целый год он после —одною левой —отрабатывал штрафи кормил семью.Страна была до того малюсенькой,что ее музыканты

Конец ознакомительного фрагмента.