Но он только рассмеялся.

— Чем убить? Стражники же завалы разгребали, а не по сторонам пялились, оружия в руках ни у кого не было. К тому же меня никто не видел. Я умею быть незаметным, когда хочу. В темноте это нетрудно.

— А что ты сделал с мостом? Он с таким грохотом рухнул. Мне показалось, что сейчас в ров упадет всё. И замок тоже.

Он принялся подробно объяснять:

— Мост построен так, что можно потянуть за одну цепь снизу, и он рухнет. Не знаю, для чего это сделано. Возможно, чтоб обрушить его во время осады вместе с наступающими. Я так и сделал. Теперь граф со своими людьми долго не выберется из моей ловушки!

Они одну за другой миновали заставы. Все они были пусты. Агнесс проводила последнюю задумчивым взглядом.

— Интересно, почему граф никого не оставил на страже? Он всегда был таким осмотрительным.

— Их приехало слишком мало. Человек сорок, не больше. Он же думал, что приедет, схватит тебя и уедет обратно. А для этого заставы не нужны. Но не удалось. Теперь они мост будут восстанавливать неделю, не меньше.

— Но как они узнали, что я в замке? Я никому не показывалась.

— Это несложно. У графа везде полно шпионов. Возможно, поняли по твоему возку. Там остался твой запах.

— Запах? — Агнесс поразилась. — Никогда о таком не слышала.

— Хороший шпион распознает много запахов. Вот я, к примеру, могу узнать, кто был в комнате и через месяц после ухода этого человека. Не думаю, что я один такой.

Агнесс подумала, что он как раз такой один, но сказала то, что ее больше всего беспокоило:

— Сколько человек стережет Энеко? И сможем ли мы с ними справиться?

— Скоро узнаем.

— Но что ты думаешь предпринять? Если их много, они нас просто убьют.

— Это я их всех убью!

Эти слова показались Агнесс хвастовством глупого мальчишки, но она вспомнила, как он летал по башням замка, и решила положиться на судьбу. Если ей доведется погибнуть, то так тому и быть. Все равно жизнь для нее бессмысленна. Нескио она помочь не смогла, а больше на этом свете ей никто не нужен.

Берт подскакал к воротам постоялого дома. Феррун резко осадил его, и Агнесс чуть было не перелетела на землю через голову коня. Без напряжения удержав ее одной рукой, Феррун спрыгнул с Берта, легко снял Агнесс.

— До чего женщины неловкие создания! — пожаловался он. — Хлопот с вами невпроворот! Единственное ваше достоинство — вы добрые.

Агнесс чуть было не рассмеялась в полный голос. Но от улыбки удержаться не смогла. Посмотрев на его черное от сажи и копоти лицо, заметила:

— Тебе надо умыться. На тебе дорогой камзол, выглядишь ты как дворянин, но лицо и руки тебя выдают. Дворяне не ходят измазанными в саже.

— Ладно, — Феррун был вынужден признать ее правоту. — Никогда не умывался, но придется. Где здесь моются?

Агнесс повела его к тому ручью, у которого умывалась во время своего первого побега. Берта она держала за узду. Пока она его поила, Феррун принялся смывать сажу. Она не смывалась, а грязными потеками размазывалась по его лицу.

— Ой, у меня же есть мыло! — вспомнила Агнесс, развязала свой узел и подала ему кусок простого дегтярного мыла. — Осторожно, оно щиплет глаза. Волосы тоже вымой.

Феррун намылил лицо и сердито завопил:

— Вот черт, оно не только глаза, оно и кожу щиплет! И вода холодная.

— Надо же, какой изнеженный мальчуган! Теплую воду ему подавай! — и она принялась мыть ему голову сама, заодно смывая со своих рук остатки сажи.

После нескольких намыливаний с него все-таки удалось смыть сажу и многолетнюю грязь. Кожа у него оказалась белоснежной, даже какой-то голубоватой. Волосы как были, так и остались угольно-черными.

— Даже и не знаю, страшный ты или красивый, — задумчиво признала Агнесс, рассматривая его со всех сторон. — Такая прозрачная кожа хороша для женщины, но не для мужчины. Тебя все сочтут изнеженным.

— Это хорошо. Дворянин и должен быть изнеженным.

— Ну, не знаю. Дворяне все воины, а тебя воином не назовешь.

— Давай пошли за твоим Энеко, тогда и видно будет, воин я или нет. — Феррун обиделся на ее нелестные слова.

Она поспешила исправиться:

— Я же говорю о твоем обманчивом внешнем виде, а не об умении драться. Драться ты умеешь. Но выглядишь ты как изнеженный сибарит.

Феррун успокоился.

— Что вид обманчивый, это хорошо. Пусть стражники полезут на рожон. Я скажу, что Энеко — мой слуга, так же как и ты. И чтоб они мне его немедленно отдавали. А не то им будет худо.