Так, он ненароком подставил Ферруна! Никто не подумает, что младший сын наместника шастает по грязным дымоходам, вылезает где ему вздумается, портит сажей ковры и драгоценный паркет, значит, во всем обвинят Ферруна. Ну и пусть, разубеждать он никого не станет. Ферруну не привыкать отвечать на придирки, да и вряд ли кто-нибудь посмеет упрекнуть его в глаза.

Придется снова лезть в дымоход. Если он выйдет обычным путем, да еще весь в саже, его непременно заподозрят. Но ему нужен свет, чтоб не плутать в потемках. Посмотрел вокруг в поисках свечи или хотя бы факела. Ничего. Придется опять шариться в темноте, другого выхода нет. Решительно подошел к камину, поднялся в дымоход.

Темно, причем одинаково темно и с открытыми глазами, и с закрытыми. Где ему найти Ферруна?

Поняв, что опять заблудился, разозлившись, довольно громко крикнул:

— Феррун! — возглас тут же затих, потерявшись в бесконечных переходах.

«Так, теперь я тут буду блуждать невесть сколько!», — раздраженно подумал он и приготовился снова крикнуть, на сей раз погромче.

— Чего ты тут орешь? — за спиной раздался высокомерный голос, и Сильвер стремительно повернулся.

Ничего не видно! Он выдохнул и спросил:

— Где ты?

Его молча схватили за рукав и потянули за собой. И Сильвер понял, насколько же силен мальчишка. Он волок его за собой, как куклу, не замечая, что Сильверу приходится бежать бегом.

— Слушай, давай потише! — взмолился он уже через пару ярдов. — Я ничего не вижу!

— Я же тебя веду! — возмутился Феррун. — Чего тебе еще надо?

— Я не могу так быстро! — вынужден был признаться Сильвер. — Это же не улица! И я ничего не вижу!

Феррун пошел тише, свирепо возмущаясь:

— Нигде от вас покоя нет! Почему вы все такие надоедливые?

Сильвер пожалел, что не обладает дипломатическими талантами брата. Тот бы сказал сейчас что-нибудь слащавое, и надменный трубочист мигом бы успокоился.

Но вот они зашли в какой-то закуток и Феррун велел:

— Садись!

Но Сильвер не сдвинулся с места.

— Слушай, а свечку ты зажечь не можешь? Тусклую такую, а? Мне с тобой поговорить надо, а без света это как-то неудобно.

Феррун промолчал. Сильвер протянул руку вперед — пусто. Неужто он ушел?

— Негромко спросил:

— Ты где? Если у тебя нет свечей, то и не надо.

Снова позади раздался недовольный голос:

— Так надо или не надо? Свечку я принес.

— Зажги, раз принес.

Раздался удар кремния о кресало, и в небольшой комнатке тускло загорелась свеча. Сильвер увидел безжалостно выдернутый из стены золотой шандал с перевитой золотой вязью красной свечой, понял, что она из королевской капеллы. Да еще и венчальная.

Так, к сонму недовольных присоединится и королевский аббат, вряд ли ему понравится взлом собственных владений. Сильвер тихо вздохнул. Остается только надеяться, что высокомерный Феррун без объяснений пошлет всех своих обвинителей к черту.

Хозяин этих странных апартаментов сидел в удобном кресле, надвинув на лицо капюшон. Напротив него стоял стул, на который Сильвер с удовольствием сел.

— Давай говори уже, зачем пришел? Мне некогда!

Сильвер увидел на маленьком столе найденные в книгохранилище свитки, чернильницу, перо и бумагу с какими-то записями.

«Он и писать умеет!» — это удивление так живо отразилось на его лице, что Феррун яростно вскричал:

— Я вообще умнее вас всех вместе взятых!

— В этом никто не сомневается, — поспешно заверил его Сильвер. — Я пришел к тебе с одной просьбой: ты можешь вылечить Алонсо?

Его голос дрогнул, и Феррун повернул к нему скрытое под капюшоном лицо. Потянулось неприязненное молчание.

— А я должен? — вызывающе поинтересовался наконец Феррун.

Сильвер в ярости скрипнул зубами.

— Ты никому ничего не должен, это все знают. Но неужели на всем свете у тебя нет никого, кто бы был тебе дорог?

— Дорог? Это как?

— Без кого бы ты не смог жить.

— Без Алонсо ты жить сможешь.

— Да, смогу. Но это будет уже другая жизнь! — горячо принялся объяснять ему Сильвер. — Без дружеского смеха, без опоры в бою, без радости настоящей мужской дружбы. Это будет бедная жизнь. И я обязан сделать все, чтобы его вылечить. Это мой долг. Он тоже много раз спасал мне жизнь.

Он ожидал, что Феррун в своей дьявольской манере примется выпытывать, что такое долг, и он попросту сорвется, кинется на него с кулаками, и бог знает, чем все это закончится. Но тот не задавал вопросов.

Феррун помолчал, обдумывая его слова.

— Понял. Ты стал бы чувствовать себя как я, если бы не помог Агнесс спастись. Но я не знаю, сможет ли помочь Алонсо моя сажа. У него ведь нет видимых ран. А сажа лечит только настоящие раны.

— Но он отравлен.

— Да. Но глубоко внутри. Но, если ты так хочешь, я попробую. Пусть приходит ко мне. Сам я за ним гоняться не собираюсь.