Вот так вот сам себе яму выкопал. Рассчитал, вроде бы, всё неплохо. Нашёл нужную точку, чтобы вмешаться в Историю. Только лично для своего дела последствия не просчитал.

Чтобы изменить маршрут железнодорожного состава не всегда надо строить новую ветку Порой вполне достаточно знать, где есть ответвление с нужной стрелкой. В моём случае получилось гораздо элегантнее. Самому даже рычаги ворочать не пришлось. Немного информации, и вторые лица, и стрелочники, сами оказались заинтересованы в результатах. В итоге поезд направление поменял. Знать бы ещё куда…

Общий ход Истории изменить трудно, а может и невозможно. Жуткая сила инерции. Миллиарды событий, решений, поступков. История, как огромная река. Её невозможно повернуть вспять. Другое дело, что иногда даже незначительных усилий достаточно, чтобы прокопать в нужном месте канавку, по которой потечёт ручеёк. Дальше, как повезёт. Ручеёк может затянуться песком, а может и пробить себе новую дорогу. Остальное природа всё сделает сама. Новое русло вполне может зажить собственной жизнью, и через какое-то время стать основным. Свежая вода сама найдёт себе дорогу, объединяя по пути в единое целое каскады озёр, и вымывая ил из болот.

Для себя я постоянно твержу, как мантру: — "Всё будет хорошо". Другое дело, что я сам в этом не уверен. На мой взгляд — многовато накипи и пены в нынешнем котле с интригующим названием "развитой социализм", слишком круто закручена крышка. Слишком много лжи, насилия и пропаганды. Слишком мало заботы о людях. Партийные бонзы, и иные властьимущие, повсеместно внедряют коллективизм, в который сами не верят. По крайней мере, себя они от этого коллективизма огородили крепкой стеной, за которой существует зажиточная жизнь. Заодно и выгородили себе неподсудность. Номенклатура, с хрущёвских времён, пользуется "телефонным правом" и не подлежит общепринятым законам. Другими словами — даже за убийство посадить высокопоставленного коммуниста можно только с разрешения вышестоящих партийных органов. Отсюда и возникает вопрос — а правильно ли я делаю, рассчитывая на более длительный и яркий процесс жизни социализма. Не получится ли так, что котёл со временем наберёт в себя столько пара, что не прохудится и даст течь, как это было в моей первой жизни, а неслабо рванёт. Так, чтобы вся планета вдребезги и пополам.

Ещё одно событие оказалось более, чем приятным. Мы с женой поучаствовали в розыгрыше квартир в кооперативе. Строительство нашего будущего дома подходило к концу, и руководство кооператива устроило лотерею. Я вытянул бумажку с пятьдесят третьим номером. Это означало, что наша новая квартира будет на четвёртом этаже во втором подъезде новенького девятиэтажного дома. Дождавшись выдачи ключей, мы побежали смотреть, что же нам досталось.

— Посмотри, мне кажется, что одна плита ниже другой, — раздался голос жены из кухни.

— Я и сам это вижу, но уже в ванной, — сообщил я ей, посматривая на потолок.

Строители положили плиты перекрытия не ровно, и край одной из плит имел ступеньку сантиметра в полтора, по отношению к соседней. Огорчённо сморщившись, я чесал затылок, раздумывая, чем можно скрыть строительный дефект. Память услужливо подкидывала мне варианты с подвесными или натяжными потолками, но беда в том, что ничего подобного я нигде в эти времена не видел. Применять в ванной комнате шпатлёвку на потолке тоже в какой-то мере рискованно. Я помню, как после горячего душа конденсируется влага на стенах. Настроение испортилось, и остальные строительные недоделки я уже воспринимал с полным пофигизмом. Мне стало абсолютно ясно, что сходу в новую квартиру въехать не получится. Нужен ремонт. Полный абсурд! Ремонтировать новое, только что купленное. Как это по-русски.

— Ну что, нравится? — услышал я весёлый голос из коридора. Усатый дядька, в чистой одежде строителя, стоял на лестничной клетке, не заходя в квартиру.

— Да какое там… — выдохнул я. — Руки бы оборвать таким строителям.

— А что не устраивает? — тут же поменял тот свой игривый настрой.

— Вы, случайно, не прорабом будете? — сложил я нехитрую логическую цепочку. Возраст, вид, чистая одежда, присутствие на собрании кооператива, бумаги в руках и три ручки, заткнутые в нагрудный карман.

— Вроде того, — откликнулся строитель, проходя в квартиру, после моего приглашающего взмаха руки.

— Что хорошего можем сделать за отдельную плату? Желательно, к сдаче дома, — не стал я тратить время на лишние разговоры.

— Э-э… Ну, как бы много чего можно. Были бы деньги, — протянул прораб вполголоса, оглянувшись на незакрытую дверь.

— С деньгами проблем нет. Так что поехали по максимуму, — приободрил я строительного деятеля.

Список опций особым разнообразием не блистал. Югославская сантехника, чехословацкая плитка, немецкая краска, обои и прочие приятные вещи, куда более качественные, чем те, что я увидел в новой квартире. Заодно с ремонтом не закрывающихся дверей и не открывающихся окон, их покрасят и поменяют фурнитуру. Образцы обоев договорились посмотреть завтра.

Заполошный звонок тренера известил меня о том, что меня всё-таки включили в легкоатлетическую сборную СССР. Так что на чемпионат Европы я попаду. Теперь бы ещё как-то сманеврировать, чтобы не пришлось ехать на двухнедельные сборы. Пользы они мне не принесут, а допинг я всё равно употреблять не собираюсь.

О применение допинга в спорте стало широко известно после скандала на Олимпийских играх в Риме, в 1960 году. Двое датских велосипедистов тогда упали на трассе и потеряли сознание, а потом один из них, Кнуд Иенсен, умер.