Шрифт:
Шли прощальные дни. Рвали уже никому не нужные тетради, чтобы в последнюю ночь выбросить их в окно. Такая же плачевная участь ожидала телевизор и радиоаппаратуру, купленную в складчину. Все это выкидывалось с последних этажей под улюлюканье сотен глоток…
Прощай Суворовское! Для Егора было все ясно. Дома, на «военном совете», решили окончательно: пограничное училище.
Разве только с некоторым дополнением: на отделение разведки.
…В пограничном училище все шло, как никогда, хорошо: возможно, играла семейная предрасположенность к пограничной службе.
С учебой была «напряженка». Домой отпускали редко, но и в те короткие дни увольнений Егор находил возможность заглянуть к Братышевым. Сергей Анатольевич встречал его радушно, иногда лишь всплескивая руками.
– А ведь Артем обещал приехать, да вот что-то не отпустили…
Артем учился во Львовском училище на факультете журналистики и готовился стать военным журналистом. Студия писателя в Суворовском определила его судьбу. Егор усмехался:
– Это я запихал его туда. А теперь жалею. Был бы рядом…
Иногда, в дни работы студии, Егор по старой памяти забегал в Суворовское.
«А может, я зря пошел по родительской стезе… Был бы с Артемом, да и журналистика была бы ближе. Ведь не зря же руководитель студии убеждал, что у меня неплохие творческие способности».
В этот год Егор на практике был в Закарпатье, в Мукачевском погранотряде. Начальник разведки осмотрел крепко сбитую фигуру повзрослевшего курсанта.
– Ты что, качаешься?
– Да нет… Качки не по мне…
Подполковник засмеялся.
– Я тоже в свою пору занимался атлетикой. А некоторые думали, что качок. Но в нашем деле к мышцам нужен ум…
Курсант располагал к себе, и они поговорили по душам.
– Вот что, – сказал подполковник. – Поедешь на правый фланг. В комендатуре там слабовато. Помоги своими знаниями. Там ведь такие же пацаны, как ты, – разве чуть-чуть постарше. Тем более, вижу, парень ты неглупый, а в деле нашем натаскан…
Глава 4
В Лондоне шел дождь.
Майкл Стегнер дописывал докладную, пока не раздался настойчивый звонок Тейлора Роде.
– Зайди, пожалуйста.
Майкл отложил бумагу, взглянул в небольшое зеркало напротив – внешность его, как подумал, была безупречна – и, сунув в рот жвачку (бросал курить), неторопливо вышел в коридор.
Начальник был этажом выше. Майкл все же выплюнул жвачку и закурил сигарету. Перед кабинетом Роде немного постоял, раздумывая. Он уже прикидывал, что сейчас думает тот о русском направлении… и о его работе.
Постучав, Майкл вошел. Роде поднял на него водянистые глаза.
– Садись, – коротко сказал он. – Как видишь, русские нас обошли.
– Да, досадная оплошность, – заметил Стегнер. – Цыган зарвался. Он оказался удивительно жадный на золото. Это что, национальная особенность или… обыкновение?
– Люди все одинаковы. К национальным особенностям я это не отношу, хотя… Цыгане всю жизнь торговали золотом. – Роде открыл папку и ткнул пальцем в строчку, которую тут же прочитал:
– Влияние Цыгана на нее абсолютное. Мешает его разнузданность, полное отсутствие саморегуляции… на что особенно обратил внимание КГБ, который в последнее время активно «пас» Светскую львицу…
Роде посмотрел на Майкла.
– Что могли предпринять, чтобы этого не случилось?
– Почти ничего, сэр. Но он бы нам хорошо пригодился. Операция «Микроб», на которую мы сейчас нацелены, могла бы завершиться успехом… Даже большим успехом, которого наша разведка давно не получала!
– Теперь я боюсь, как бы это не завершилось нашим большим провалом. Мне надо что-то ответить наверх… Понимаешь, Майкл, там страшно напуганы!
– Конечно, понимаю… Я уже заканчиваю докладную.
Майкл считался удачливым сотрудником спецслужбы. Цыгана, собственно, поймал на крючок он, а не кто-то иной…
Как-то из уголовной полиции сообщили, что задержан артист русского театра оперетты, находящегося в Лондоне на гастролях. Танцор. По национальности цыган, и попался с контрабандой золота…
Майкл почувствовал жареное и сразу поехал в полицию. Там ему показали Цыгана.
– Как звать-то? – по-русски спросил Майкл.
– Данила, – с мрачной миной выдавил Цыган.