Тему насилия в отношении медицинского персонала на рабочем месте подняла в своей статье «Противоборство насилию – не моя профессиональная компетенция» (2011) Лаура А. Стоковски, хирургическая медицинская сестра. Повод был – 48 % от общего числа легких травм, полученных сотрудниками учреждений здравоохранения и социального обслуживания, им наносят пациенты. В статье названы причины, по которым персонал часто не заявляет об этом:

Ученики, которые подвергаются травле и боятся об этом рассказать, испытывают схожие опасения. Несмотря на то что сегодня в большинстве американских школ введена конфиденциальная и безопасная система приема жалоб от учеников, они так же, как и медсестры, почти всегда ограничиваются устными жалобами, и редко бывает так, что первыми, к кому обращаются учащиеся, становятся представители школьной администрации.

Поведенческая (социальная) травля

Тем, кто находится вне коллектива или группы, поведенческую травлю заметить сложнее, чем любую другую. Поведенческая травля – это систематическое принижение у жертвы чувства собственного достоинства. Для этого ее игнорируют, оставляют в одиночестве, исключают из общей деятельности и избегают. Последнее, кстати, в сочетании со сплетнями, – мощное оружие травли. И то и другое делается как бы невзначай. Выявить это трудно. Жертва может даже не знать, что о ней распускают слухи, но от их последствий она страдает. («Держись от него подальше, у него вши», «Не общайся с ней, она переспала с половиной баскетбольной команды. Все подумают, что ты такая же доступная».)

Еще в XVIII веке Уильям Хэзлитт, философ и один из классиков английской эссеистики, сказал: «Клевета не нуждается в подтверждении. Злобные обвинения, брошенные вскользь, запятнают любого так, что не отмоешься даже после их опровержения. Для создания о ком-то дурного впечатления необязательно, чтобы сказанное о нем было правдой. Важно, чтобы это было сказано». При травле в социальных сетях слухи могут разойтись беспредельно широко, будут постоянно подпитываться и нанесут большой вред, а отследить их источник нелегко. Никакие извинения после этого не устранят сплетню из виртуального пространства и не исправят закрепившееся дурное впечатление.

Поведенческая травля может использоваться, чтобы отдалить и отвергнуть кого-либо или намеренно разрушить дружбу. Она подчас включает злобные взгляды, закатывание глаз, тяжелые вздохи, хмурые взгляды, усмешки и ухмылки, то есть такие действия, которые трудно поставить в вину.

Наиболее активна поведенческая травля в средней школе, когда начинается пубертатный период, сопровождающийся физическими и эмоциональными изменениями организма. Демонстративно не позвать сверстника на общее мероприятие или на день рождения либо исключить его из игры – это травля. Да, она, в отличие от обзывательств, как и удара кулаком, неявна. Результаты ее не так очевидны, как синяк под глазом и порванная куртка… Боль от нее дети скрывают, а если и говорят об этом, взрослые нередко отмахиваются от их жалоб как от чего-то несущественного («Ты бы и сам не захотел пойти на их вечеринку!»).

В 1992 году Вивиан Г. Палей, которая много лет работала в детском саду и начальных классах экспериментальной школы при Чикагском университете, поняв, что, несмотря на запрет обзывать и бить других детей, некоторые из ее подопечных диктуют свои порядки, целенаправленно исключая других детей из общения, ввела правило: «Мы не говорим “мы с тобой не играем”». Потом Вивиан написала книгу и назвала ее именно так. Некоторые критиковали ее, указывая на то, что ребенок, который кого-то обижает, заявит своей жертве, что она не имеет права уклоняться от совместной игры, чем еще больше осложнит ей жизнь. Один педагог предложил взамен такую формулировку: «Надо понять, как нам играть всем вместе».

Я полагаю, что истина, как часто бывает, лежит посередине. Правило, сформулированное Вивиан Палей, помогает разорвать порочный круг насилия и создать более дружное сообщество. Важно, чтобы дети осознали – изгонять кого-либо жестоко. Им нужно научиться не только играть вместе, но и уважать друг друга, невзирая на то, что они разные. Это так же важно, как научиться отстаивать свои интересы, ничьи при этом не ущемляя («Садись за наш стол, но обещай не говорить гадости про новенькую», «Мы не против того, чтобы ты с нами играл, но не надо постоянно отбирать мяч у Джейми. Он тоже наш друг»).

Отдельные случаи вербальной, физической или поведенческой травли могут показаться банальными и несущественными. О чем тут беспокоиться, это просто часть школьной жизни! Однако наличие таких признаков, как дисбаланс сил, намерение причинить вред, угроза дальнейшей агрессии и создание атмосферы страха, – сигнал тревоги, повод вмешаться. К сожалению, даже когда очевидны все четыре признака, взрослые нередко либо неправильно их интерпретируют, либо не придают им значения, отрицают, недооценивают. А то и вовсе стыдят ребенка, которого травят, или сами оскорбительно высказываются в его адрес.

Насмешки – это не подтрунивание, как бы горячо ни заверяли агрессоры, что они всего лишь шутят. Травля на сексуальной почве ничего общего не имеет с флиртом и, независимо от того, какую форму она принимает – вербальную, поведенческую или физическую, – это всегда акт презрения и агрессии, а не влюбленности. Травля на расовой почве никогда не может быть «просто для развлечения». Хейзинг по своей природе глумлив и жесток. Это нездоровый способ во что бы то ни стало потешить свое больное самолюбие. Все четыре варианта – насмешки, травля на сексуальной почве, на расовой основе и издевательства – часто рядятся в чужие одежды, пытаясь скрыть свою истинную природу, выдать себя за невинную шутку, безобидную шалость и озорство. Но между ними нет ничего общего.