Или то, что, когда восемь лет назад мама вновь забеременела, отец спросил её, точно ли это его ребёнок? Или то, что во время одной из многочисленных госпитализацией отца у моей мамы случился выкидыш прямо в больничной палате, на этот раз из-за пневмонии. Она была на пятом месяце беременности.

Или то, что однажды ночью, почти год назад, отец взял с собой в ванную комнату свой металлический ящик, и мама, видя это, не пыталась его остановить.

Я не хочу этого знать, но я знаю.

Я вешаю трубку сифона обратно на крючок в гараже и возвращаюсь с садовым шлангом. В умывальнике уже установлен переходник.

Мне кажется, что отец заснул или по крайней мере находится под воздействием наркотиков, которыми напичкан по полной, но внезапно раздаётся его каркающий голос: «Не забудь обработать воду».

Как будто я могу это забыть.

Когда я протираю крышку аквариума и сам аквариум снаружи, открывается дверь гаража. Я ставлю химикаты в шкаф под аквариумом и выключаю свет под крышкой.

— Оставь свет включённым, — говорит тётя Уитни.

Моя ошибка. Отец не любит темноту. Наверное, в темноте кажется, что ты по-настоящему умер. Он перестал спать по ночам несколько лет назад. Вместо этого он вставал, ковырялся до восхода солнца в своём компьютере, а потом ложился в постель, оставляя мои сборы в школу и всё остальное маме. Я включаю свет.

На кухне мама разбирается с промокшими вафлями и грязной посудой в раковине. Она поднимает голову, смотрит на меня, потом трёт предплечьем бровь и тяжело вздыхает:

— Ей-богу, эти дети росли в лесу.

Я улыбаюсь, а мама закрывает воду и вытирает руки. Затем вытаскивает из банки с арахисовым маслом нож и качает головой. Я закручиваю крышку, а она бросает нож в раковину и открывает посудомоечную машину.

— Прости, мам, — говорю я, помогая вытянуть вымытую посуду. — Я бы убрал тут всё, но папа захотел, чтобы я почистил аквариум.

Она останавливается и смотрит на меня какое-то время, а потом ерошит мне волосы.

— Как прошёл твой день? Детям понравилась «ДжинглБеллз»?

Она убирает руку и выглядит немного виноватой, что прикоснулась ко мне. Это отголосок из прошлого, со времён средних классов, когда я требовал не трогать меня. Теперь я жалею об этом.

Детям понравилась «ДжинглБеллз»? Её вопрос заставил меня улыбнуться.

— «ДжинглБеллз» стала полным провалом, — говорю я ей, — но всё остальное в порядке. Я остался после занятий и сдал тест по математическому анализу. Получил сто баллов. Вроде как.

— Вроде как?

— Да. Мне помог мистер МакНелис.

Она улыбается и протягивает мне серебряную корзинку.

— И с каких это пор тебе нужна помощь в математическом анализе?

Я не отвечаю, но чувствую, что, пока раскладываю всё в пластмассовый контейнер в выдвижном ящике, мама наблюдает за мной. Она забирает у меня корзинку и прижимает её к груди.

— Прости, что тебе приходиться проходить через это.

— Мам, всё в порядке. Мне жаль, что эти спиногрызы продолжают разносить наш дом.

Она улыбается:

— Куда ты ходила?

— Сегодня раздавали подаркиновым семьям. Я не планировала участвовать, но им не хватало помощников и раз уж твоя тётя Уитни была здесь... Это моча на полу?

— Яблочный сок, — говорю я, хватая оставленные на столе бумажные полотенца. — Я надеюсь, что это яблочный сок.

Мама вздыхает и трёт глаза.

— Что ещё случилось, пока меня не было?

Тебе лучше не знать.

Позже я затаскиваю в дом сосну и ящик с украшениями. Мы наряжаем дерево, и я ей всё рассказываю.

Я не могу уснуть. Слышу телевизор в комнате родителей, хотя громкость убавлена до минимума. А затем — другой шум, как будто отец ищет что-то наощупь на прикроватной тумбочке. Всё, как всегда. Я не знаю, как маме удаётся поспать.

После последней МРТ отца и дня, когда невролог подтвердил то, что мы все подозревали — рак вышел из под контроля, — прошло два дня. Отец требовал назначить ему дополнительно химиотерапию, облучение, что-нибудь сильное, ну хоть что-нибудь. Врач отказал, и отец рассердился. А когда мама попыталась его успокоить, он переключался на неё. Мама позвонила мне в школу, и мисс Линкольн отпустила меня домой пораньше. Тётя Уитни и тётя Оливия были уже дома — плакали вместе с отцом в его комнате, уверяя, что позаботятся о нём. А мама в это время яростно чистила плинтус на кухне.

Он собирается умереть дома. Именно этого он хочет. Завтра придёт медсестра из хосписа. Тётя Уитни говорит, что они сделают всё возможное, чтобы он не испытывал дискомфорта до самого конца.

Мне интересно, есть ли хосписы для семей.

Прозвучавшее «Чёрт побери!» заставляет моё сердце забиться чаще. Времени два часа ночи. Я тихо лежу в постели, прислушиваюсь и пытаюсь понять, что случилось.

Вопль мамы: «Почему ты меня не разбудил?»

Плач отца: «Прости».