— Вот где взял, туда и верни. Скоро Костя придет телевизор забирать.

— Чего?! — кажется, этот вопрос здесь уже звучал.

— Ребята, — как можно спокойнее продолжала я. — Вы реально прикольные, но при этом какие-то немного пугающие. Давайте я назад вернусь, телевизор Косте отдам, а потом можем снова побеседовать.

Они, вместо того чтобы всерьез обдумывать мое предложение, недоуменно переглядывались.

— Тайишка не в себе…

— Безумна! Но дар речи не потеряла!

— А это значит, что со временем может и прийти в себя…

— Учитель ведь говорил, что возвращенные часто поначалу не могут понять, что происходит! А вы на себя прикиньте: вот вы лежите на земле со сломанной шеей, а вот уже живете полной жизнью. Оно так-то радостно, конечно... но не сразу.

— Нам ее учителю показывать пока не надобно, а то по темечку настучит и дипломную не засчитает. Пусть она для начала…

Я не выдержала этой несусветной перепалки:

— Э-э! Шпана! Давайте, может, вместе решать, кто из нас в себе?

Приподняв голову и попытавшись сесть, я осеклась. Неудивительно, что меня пробирал озноб — я оказалась совершенно голой! Вскрикнула от неожиданности и спонтанно прикрылась. Комедийный оборот принимал эротическо-извращенные очертания.

Вся троица вернулась ко мне, но до моей наготы им вовсе не было дела. Они даже ладошки свои кривенькие вверх задирали и как будто пытались меня успокоить:

— Тихо, Тайишка, тихо! Тебе сейчас трудно все осознать, потому поверь на слово — мы знакомцы твои. И когда ты утрецом померла, так решили, что на тебе испытания и проведем. Ежели удастся, то хорошего человека на белый свет вернем, а ежели нет, то ты все равно с утреца померла…

— И все ведь удалось, так что сделай милость — возрадуйся уже! И нам учитель дипломную защитает! Нам до диплома еще пять лет учиться, и потому такой прорыв не останется неоцененным!

— Всем хорошо, Тайишка, всем! Так что прекрати кукситься и возрадуйся!

Весело, но мне надоело еще в самом начале. До такой степени, что захотелось захныкать, хотя я вовсе не плаксива:

— А как мне проснуться-то, знакомцы? Я вот сейчас ка-ак проснусь, на вас обиженная, и больше не приду для приятельской болтовни!

— О чем она, Ридди?

По всей вероятности, этот был из них самым башковитым. Или просто самоуверенным, что часто путают с умом. Он окинул взглядом меня, потом друзей и серьезно резюмировал:

— Понятия не имею.

— Может быть, мы вернули Тайишку, да не целиком? — предположил третий, имени которого я еще не слышала.

— Понятия не имею, — с той же серьезность повторил Ридди.

В конце концов они удосужились дать мне какой-то грязный плед, чтобы завернулась в него, и кружку с кислым молоком. Я не испытывала особенного голода, да и предпочла бы перекусить чем-то более съедобным, потому отставила кружку на пол, вся сжалась для сохранения тепла и пыталась расслышать, о чем они в углу бубнят. Скорее бы Костя пришел — разбудит ведь. У него характер такой: тихо телевизор не заберет, обязательно захочет и настроение испортить. А у спящей меня настроение очень устойчивое. Приди скорее, Костенька, испорть уже мне настроение!

— Может, все-таки учителя позовем? А вдруг она взбеленится, как гака?

Все оглянулись на меня, зыркнули круглыми глазами. Вероятно, они боятся меня не меньше, чем я их.

— Как… гака? Подожди-ка, ведь в черной книге точно было о том, что некоторые люди возвращаются не людьми…

Я тут вот что подумала. Мне и холодильник не слишком-то нужен. Приходи, Костя, забирай и холодильник. Что хочешь забирай, ничего не жалко. Только разбуди.

— А если она все же ведьма? Ведьм же нельзя возвращать!

— Да не была Тайишка ведьмой! У ней волосья светлые, а не рыжие! Или погодь, может, немного рыжие?

Рыжей меня в глаза еще никто не осмеливался называть. Перемахнула одну прядь через плечо и зажала в кулаке. Да, даже при таком жутком освещении ни капли рыжины, чтобы ярлыки тут навешивать! Странно только, что волосы мне снятся длиннее, чем есть. Почти до пояса — красота! Но я бы ни за что такие патлы не отрастила, слишком много ухода требуют. В прошлом месяце под длинное каре подстригла…

— Она могла не знать, что ведьма! Нигде ж не училась, с колдунами не общалась, а они ж изредка бывают и не рыжими... А-а! Ребята, мы вернули к жизни ведьму!

— Не паникуй! — истеричным шепотом отозвался Ридди. — Рано еще паниковать!

И последнее «вать» прозвучало писком на грани слышимости. Да, истерика у всей троицы не за горами. И у меня недалеко. Сейчас вдруг вспомнился Костя. Зачем я вообще с ним расставалась, с любименьким моим? Ну и пусть зануда, ну и пусть любитель разводить бесконечные скандалы на ровном месте. Зато сейчас был бы дома — глядел бы свой любименький телевизор и нудел бы под ухом, что я разоспалась посреди бела дня. Ко-остя, Ко-о-остенька, где ты там, родной?