Методика может применяться как самостоятельно, так и в качестве фрагмента диагностического интервью или в составе методического комплекса (при обследовании ребенка для выявления особенностей его личности), куда помимо нее могут быть включены методики «Незаконченные предложения», ТАТ (САТ) и тест Роршаха. В этом случае методика может применяться одной из первых в общем плане обследования.

Целесообразно использовать методику и на ранних этапах диагностического интервью со взрослыми. Смущение и растерянность, которые могут возникнуть в самом начале выполнения, достаточно легко преодолеваются, а сама форма и характер проведения методики настраивают обследуемого на проявление спонтанности и открытости, что важно для дальнейших этапов диагностической встречи.

В работе с детьми и подростками мы обычно используем эту методику после краткой беседы и предложения ребенку создать рисунок своей семьи в виде животных. Получаемые данные будут взаимно уточнять друг друга: рисунок позволяет выяснить направление и характер идентификации, особенности эмоционального отношения ребенка к тому или иному члену семьи.

А использование методики вербального выбора животного (АРТ) дает возможность обратиться к иному, не рисуночному языку самовыражения – языку игрового перевоплощения посредством возможности мысленно стать кем-то.

Разные виды спонтанности, которые будут проявляться при рисовании семьи в виде животных и при перевоплощении в животное, разные условия организации их проведения, а также разные формы, в которых находит свое завершение проецируемое внутреннее содержание (графическая и вербальная), представляют интерес для анализа и сопоставления и дают ценную диагностическую информацию. Приведем пример.

Девочка, 13 лет, перенесла за полтора месяца до нашей встречи краткий психотический эпизод (мучительные голоса в голове контрастного характера, заставляющие испытывать отчаяние в силу прямой противоположности исходящих от них императивов: первый голос – «делай», и практически одновременно второй голос – «не делай»). В клинической картине отмечаются навязчивые мысли, ритуализированные действия. Ребенок находится на лечении у детского психиатра, получает адекватную психофармакологическую терапию.

Девочка растет в семье, в которой несколько лет назад произошел скрытый развод родителей (детям о разводе сказано не было, проживание родителей на разных территориях было обосновано необходимостью «удобно и быстро добираться до работы»). Обследуемая девочка и ее младшая сестра жили по недельному графику то с одним, то с другим родителем. На сегодняшний день эта форма организации жизни детей сохраняется. Девочка интеллектуально развита, учится в школе, имеет много интересов в различных областях: литература, музыка, биология и др.

В контексте задач эмоционально-личностной диагностики для последующей консультативной и психотерапевтической помощи с целью выяснения эмоционального отношения к членам семьи, а также идентификаций в самосознании девочке предлагается «Рисунок семьи в виде животных». Затем для выяснения позитивной, желаемой составляющей образа Я и теневой, отвергаемой его части, а также уточнения характера защитных механизмов используется проективная методика «Предпочитаемое животное».

Рисунок семьи в виде животных. В контакте с психологом девочка активно ищет помощи, открыто и возбужденно рассказывает о своих мучительных переживаниях, очень просит ее «успокоить», поэтому много раз повторяет несколько тревожащих ее вопросов. Создается впечатление, что собственно ответ не так важен и способен снизить тревогу лишь на очень короткое время. Девочка в большей мере реагирует на искренность интонаций и их размеренность, что указывает на регрессивные переживания. Предложение нарисовать рисунок вызывает легкое замешательство, затем, после выбора животного – легкую улыбку. Первой быстро рисуется мама, она – «лисичка». Вторым после продолжительной паузы и зависающего над листом карандаша (возможный симптом блокирования мыслей в этот момент либо трудности эмоционального приближения к последующему нарисованному персонажу) появляется «папа-котик». Третьей рисуется сестра – манера изображения однозначно-решительная, появляется схематичный человечек, а затем спустя какое-то время его «одевают», однако ноги и руки просвечивают сквозь нарисованную поверх одежду. По отношению к сестре говорится, что она – «человек» (произносится решительно и напряженно-однозначно). Девочка не замечает противоречия с инструкцией и никак не комментирует его (возможное проявление нарушений мышления, особенно в соотнесении с качеством исполненного рисунка). Но нельзя не заметить и личностно-проективного компонента, конфликтного содержания, заставляющего, с одной стороны, резко «покинуть» доступный для развития девочки уровень интеллектуального функционирования (искажается инструкция, характер изображения фигуры явно указывает на вмешательство сильного аффекта, снижающего потенциально доступный для девочки зрелый способ рисования человеческой фигуры). С другой стороны, видна диссоциация между «регрессивным» качеством и характером сделанного рисунка, который «вторично» одевают (но и это не снижает впечатления какой-то намеренной регрессивной порчи рисунка), и его словесным обозначением («человек»). Отметим, что сестра существенно младше по возрасту, чем наша пациентка, но по своему размеру изображается как фактически возвышающаяся над другими фигурами, так что создается впечатление, что остальные члены семьи (животные) – это либо ее игрушки, либо питомцы. В проективном материале содержится оппозиция: «она – человек», «все остальные – милые животные», что не замечается рисующей и находится за пределами сознательного контроля девочки. Последней она рисует себя, говоря: «Я – лошадь, лошадка». В одной цветовой гамме нарисованы «мама-лисичка» и «я-лошадка», но между этими изображениями находятся «котик» и «человек», цветовая гамма которых контрастна по отношению к «лошади» и «лисичке». Возможно, это указывает на эмоциональное тяготение к матери, а другие члены семьи воспринимаются как преграда на пути к прямой реализации этого желания. У всех изображений выделены глаза, что создает впечатление тревоги и напряжения.

На вопрос «Кто самый веселый?» девочка, растягивая слова, отвечает: «Ясно, котик, самодовольный».

На вопрос «Кто самый грустный?» девочка отвечает: «Лошадка какая-то грустная. Может, ее сделать веселой?», после чего пририсовывает лошадке несколько неестественную улыбку. Затем продолжает: «И лисичка не очень довольная, вкрадчивая… Грустная, но не слишком грустная».

Несмотря на то, что девочка возбуждена, оживленно говорит и не может дослушать фразу до конца, на вопрос «Что же тут все вместе делают?» она отвечает: «Сидим», хотя некоторые персонажи изображены стоящими, и «сидит», а скорее вальяжно лежит только «котик». В этом случае наблюдается также рассогласованность между поведением, характером рисунка и словесным обозначением действия, что указывает на глубокую неосознаваемую конфликтность.

«Предпочитаемое животное». Предложение «превратиться в какое-либо животное» воспринимается восторженно-возбужденно. Следуют ответы с последующими обоснованиями:

1) в лошадь («очень красивые, могут скакать очень быстро от опасности»);

2) в птичку («чтоб летать»);

3) в рыбу («чтоб плавать»).

Комментарий. Все выборы соответствуют наблюдаемому поведению и характеру реагирования девочки на предложенное задание. Ответы указывают на предпочтение движения, а также на те виды активности, которые в ситуации до болезненного эпизода предпочитались девочкой, – ей доставляли удовольствие плавание («в воде чувствуешь себя свободно») и возможность путешествовать. Кроме того, есть устойчивое повторение животного, выбранного в качестве представителя себя («лошадка») как на сознательно-речевом, так и на более спонтанном уровне. Выбираемые образы для желаемого Я мобильны, что неявно противопоставляется пассивному действию («сидим») персонажей на рисунке. Избыточное акцентирование движения разных предпочитаемых животных без приведения иных оснований выбора отражает контрфобический вариант реагирования в ответ на подспудную конфликтность, которая ощущалась при выполнении рисунка. Выбранные персонажи обладают способностью быстро удаляться от имеющейся «опасности» на уровне всех стихий (земли, воздуха, воды). Многократность и избыточность указания на предпочитаемое действие передвижения указывает на актуальную «арестованность» и скованность Я (проявляющуюся в рутинных навязчивых действиях и мыслях), испытываемые девочкой, а также на защиты, проявленные в ответ.

При ответе на вопрос второй части методики, об «отвергаемых животных», возникает пауза. Девочка явно испытывает некоторый дискомфорт, он заметен и в позе, и в мимике. Несмотря на ощущаемое напряжение, психолог доброжелательно и спокойно ожидает ответа.

Выборы, осуществленные девочкой в ответ на второй вопрос методики:

1) в носорога;

2) в бегемота (девочка проговаривает два первых ответа сразу и лишь затем дает общее пояснение к ним: «большой… неповоротливые… могут только ходить и бегать, вообще мало чего могут» – отметим заминки в речи, в интонациях явное неприятие);