– Судя по внешности, Снегурочка или Белоснежка.

– Мышь или Мышинская, – усмехнулась Алёна и выпалила: – И друзей у меня нет. Совсем. И знаете, что я вам скажу: если не будете вмешиваться в мои дела, то и я в ваши не буду. Тогда будем мирно сосуществовать.

– Я собственно и не собирался… – ошарашено произнёс Алексей Игоревич. – Искренне не понимаю, почему Мышинская? Ты на самом деле очень красивая девочка. – Он недоверчиво покосился на дочь любимой женщины, на нежное овальное лицо с правильными чертами, аккуратным прямым носом, яркими глазами, окружёнными, будто озерцо, одуванчиками, пушистыми светлыми ресницами.

– Наверно, у вас другое зрение, – хмыкнула Алёна. – Только не подумайте, что я расстраиваюсь и переживаю. Люблю быть одна.

– Мари говорила: ты весьма самостоятельная.

– Точно.

– Я вижу, вы уже познакомились, – обрадовалась Марианна Авдеевна, застав дочь и гостя за мирной беседой.

– А как вы познакомились? – поинтересовалась Алёна, решив быть милой и терпеливой.

Ей почти не пришлось принимать участия в беседе. Мать и её будущий муж, поведали о первой встрече, о забавных перипетиях на работе. Алёна лишь иногда кивала и вставляла пару междометий. От выпитого вина Марианна Авдеевна порозовела, расслабилась, рассказала несколько смешных историй и анекдотов. Алёна никогда не видела мать такой весёлой и не знала, что та умеет заразительно смеяться. Она сама хохотала над её шутками до упаду. Алёна заметила: Алексей Игоревич с такой любовью смотрит на мать, что даже неловко.

– Всё, не могу. Живот болит, – заявила она, поднимаясь из-за стола. – Мам, замечательный получился вечер. Алексей Игоревич, было приятно с вами пообщаться. Я к себе. Ладно?

– Хорошо.

– Совсем забыл, – охнул Алексей Игоревич. – Я же собирался кое-что сделать. Алёна, задержись ненадолго, – он легко и непринуждённо перешёл на ты.

Вышел в коридор, в комнату вернулся уже с гитарой в руках. Алёна еле сдержала вздох разочарования. Она терпеть не могла самодеятельность и глупые слезливые песни под гитару. Алёксей Игоревич положил гитару на стул. Как-то удивительно ловко и элегантно стал на одно колено и протянул раскрытую коробочку с кольцом Марианне Авдеевне.

– Я сделал тебе предложение только на словах, теперь же прошу принять и обручальное кольцо.

Алёна хмыкнула от некоторой театральности, но заметив заблестевшие глаза матери, сдержала эмоции. Алексей Игоревич поднялся с колен, надел кольцо на палец возлюбленной, потом вытащил из кармана ещё одну коробочку.

– А это вам Алёна. Прошу согласия на брак с вашей мамой.

Алёна посмотрела – на белом бархате лежала золотая цепочка с кулоном. Внутри кулона кусочком летнего неба сверкала бирюза.

– Спасибо, – пробормотала она, не ожидая подарка, и подумала: «Это моё первое украшение». – Спасибо, – засмеялась она. – Совет и что там ещё говорят? Ах да любовь.

– Ну вот разрешение от самого главного человека получено, – ухмыльнулся Алексей Игоревич и взял гитару.

Алёна застонала.

– Песни без меня.

Но дверь в своей комнате оставила приоткрытой, надо же узнать, как будет позориться будущий мамин муж. Сначала Алёна услышала, как он с минуту перебирал струны, а потом полилась музыка очень похожая на микс из мелодий Эннио Мориконе. Алексей Игоревич пел немного хрипловатым, но приятным голосом.

Горчит трава воспоминаний1,

Реальней и страшнее сны…

От зла, печали и страданий

Мы все любовью спасены.

От бед, подкравшихся внезапно,

От мук, грядущих и былых, –

Любовью к мертвым виноватой,

Любовью ленною живых.

Под шум изменчивого мира,

В бездонной люльке тишины,

От дня рожденья – до могилы

Мы все любовью спасены.

«Надо же дядька неплохо поёт», – улыбнулась Алёна, когда музыка смолкла. Раздался счастливый смех матери и её тихий шёпот. Алёна почувствовала себя неловко, будто подглядывала в замочную скважину. Чувствуя досаду и отчего-то раздражение, плотно закрыла дверь и легла в кровать.

На следующий день на подходе к школе Алёну поджидала банда Платовой в неполном составе.

– Куда Садовникову дели? – поинтересовалась Алёна и на всякий случай отступила к забору, чтобы одноклассницы не зашли со спины. Вдруг решат напасть на неё.

Юлька сжала кулаки.

– Вот про неё и хотим поговорить с тобой. Мы уверены из-за тебя Оля совсем перестала спать, а вчера вечером её без сознания увезли в больницу.

Маша Данилова колобком подкатилась к Юльке.

– Признавайся, что ты с ней сделала. Расколдуй её обратно.

Красивые чёрные брови Сони Велизаровой сошлись на переносице, а глаза засверкали злым огнём.

– Будь человеком Донская-Лазарева, оставь её в покое. Сделай так, чтобы она перестала бояться.

От удивления Алёна даже растерялась. Впервые одноклассница назвала её не кличкой, а по фамилии.

– Ого! Всё так серьёзно. И чего же боится наша Олечка, что перестала спать.

– Ты только не придуривайся, – прошипела Юлька. – Соня говорит: ты на неё покойника натравила. Она столько энергетиков и кофе пила, что ей стало плохо. Верни мертвеца в могилу.