Шрифт:
Платова удивилась.
– Тогда как ты объяснишь тараканов, голубей, змею и покойника.
– Ничего этого не было, и на самом деле не существует. – Алёна понимала: наличие голографа не объяснить, да и не собиралась это делать. Она вспомнила: год назад в их городок приезжал заезжий гипнотизёр, четвёрка Платовой ходила на представление. – Я умею гипнотизировать.
– Что?
– Оля, прости меня, я очень сожалею. Ты не должна больше бояться, никакого ходячего покойника нет и в помине. Он только в твоём воображении.
– Не верю. Я его каждую ночь видела.
– Сейчас покажу. Я уже загипнотизировала вас обоих. Смотрите, вон в том углу якобы появится мертвец.
Юля недоверчиво уставилась в угол.
– Когда ты успела нас загипнотизировать?
Алёне пришлось выдумывать на ходу.
– Сделала только что. Вроде мысленной установки.
Оля прошептала:
– Разве покойники днём являются?
– Об этом я и говорю. Нет никаких оживающих покойников. Только не орите, сейчас я скажу ключевое слово, и вам покажется, будто вы увидели призрака. – Алёна нажала кнопку и громко произнесла: – Раз, два, три – смотри.
В окно палаты светило неяркое зимнее солнце и от этого возникший в углу полуразложившийся мертвец, показался картинкой из фильма. Ольга не выдержала и громко вскрикнула.
– Не бойтесь, это лишь фантом. Юля, если не трусишь, подойди, и Оля поймёт, что на самом деле там никого нет, – посоветовала Алёна.
Садовникова кусала пальцы, чтобы удержать рвущийся из горла крик, глаза становились стеклянными. Платова покачала головой, боясь сдвинуться с места.
– Чёрт! – растерялась Алёна. Незаметно пристроив голограф в складках пододеяльника, направилась в угол.
Она несколько раз прошла через голографическое изображение дергающегося мертвеца.
– Платова, не будь трусихой. Подойди.
Юля на трясущихся ногах приблизилась к Алёне.
– Тут только воздух. Оль, правда ничего нет. Убедись сама.
Оля закрыла глаза руками.
– Ни за что!
Алёна подошла к ней и отняла руки от лица.
– Ну же, Садовникова, так и будешь всю жизнь трястись и пить таблетки. И всё из-за меня. Неужели тебе необидно?
Оля встала, Алёна подхватила её под руку. Юля подбадривала подругу. Алёна почувствовала мелкую дрожь во всём теле одноклассницы и крепче прижала её к себе. Через пару мелких шагов голограмма расплылась. Оля теперь видела лишь что-то вроде цветной дымки.
– Как тебе удаётся нам внушать? – поинтересовалась Садовникова.
Алёна отошла от подруг, присела на кровать.
– Сейчас скажу смешное слово, и вы никогда больше не увидите эту мерзость. Обещаю, – она подняла одну руку, другой нащупала голограф. – Бумс! – Пока одноклассницы смотрели на её руку, вздетую вверх, она быстро спрятала прибор в карман.
Подруги с облегчением уселись на кровать. Оля слабо улыбнулась.
– Ну ты и сволочь, Донская-Лазарева. И фамилия у тебя дурацкая, пока её произнесёшь…
Юлька хмыкнула:
– И произносить не хочется. С такой фамилией будто к столбовой дворянке обращаешься. Противно.
Щёки Оли порозовели, она покосилась на гипнотизёрку.
– Точно. Будто она голубых кровей, а мы – плебеи.
Алёна предложила:
– Можно просто Лазарева. Это фамилия отца.
– Которого у тебя не имеется, – съехидничала Платова.
Алёна не согласилась
– Но ведь был же. Если наш договор в силе, я пойду. Не люблю больницы.
Оля глянула на подругу.
– Что за договор?
– Потом расскажу.
Глава 7
Неделя до регистрации брака Марианны Авдеевны пролетела в приятных для неё хлопотах и нудной суете для Алёны. Мать упросила перемерить кучу платьев, ей хотелось, чтобы наряд дочери гармонировал с платьем невесты. По задумке Марианны Авдеевны, за неимением родственников, именно Алёна должна передать её в надёжные руки жениха. Та же считала красивую процедуру, придуманную матерью, полной чепухой, подсмотренной в американских фильмах, но глядя на счастливое довольное лицо матери, смирилась и решила вытерпеть эту суматоху. К счастью, в школе её больше не тревожила четвёрка Платовой, и она могла хотя бы там расслабиться. Одноклассницы делали вид, что её не существует и это вполне устраивало Алёну. В глубине души она радовалась: Садовникову выписали из больницы, и выглядит одноклассница вполне здоровой.
Утро знаменательного дня бракосочетания наступило слишком рано для Алёны. Мать подняла её в шесть утра.
– На улице ещё темно, – простонала Алёна, натягивая одеяло на голову.
– Алёнушка, надо подниматься. Я договорилась с парикмахером на семь часов. Пока позавтракаем, пока доедем на такси.
Алёна не стала злиться, на ненавистную Алёнушку, списала на волнения матери.
– Зачем мне причёска? Ты поезжай, а я просто причешусь и всё.
– Милая, но у нас будут почти одинаковые причёски. Пожалуйста. Потерпи ради меня.