Но, к сожалению, пропускать защиту нельзя, курсовик сделан, деньги заплачены, а значит, отступать некуда. Поэтому я шла и дрожала. В целом, я неплохо училась на факультете бытовой магии. Мы не хватали звезд с неба, но получали хорошую базу, с которой могли не бояться остаться без работы после окончания. Бытовые магические навыки нужны абсолютно в любой профессии. Определиться, чем бы хотела заниматься после обучения, предстояло в конце этого учебного года. Я была старательной и неглупой, поэтому сессии сдавала без проблем, пока в моей жизни не появилась Она – cопромагия!

Как же я ненавидела этот предмет! Всеми фибрами студенческой души, ненавидела, потому что не понимала от слова совсем, и корпение над учебниками не давало никакого результата. Я не могла рассчитать даже минимальную нагрузку и в теории не знала, где мне это может пригодиться. Точнее, в теории-то я знала, но на практике? Очень верила, что никогда в моей изни не настанет столь темных времен, когда знания по сопромагии будут мне практически необходимы.

Ситуация усложнялась тем, что вел у нас предмет гроза академии, совершенно непримиримый магистр Нокс Ларанж. О его принципиальности ходили легенды. Он внушал священный ужас, и часто даже те, кто хоть что-то знал, в его присутствии не могли связать ни слова. Что уж говорить о тех, кто вообще не понимал даже самых элементарных вещей. Студенты на его лекциях дрожали, как листья, студентки начинали рыдать ещё на подходе к кабинету.

Нокс Ларанж был, пожалуй, единственным преподавателем, ещё не перешагнувшим порок сорокалетия, у кого не имелось тайных воздыхательниц среди студенток. Потому что его боялись, и слухи, и легенды о нем передавались из одного студенческого поколения другому. Точнее от прошлого поколения нашему, потому что в академии магистр работал пятый год. Нет так много, чтобы успеть создать себе такую репутацию.

Я знала, что сама предмет не сдам никогда и ни за что, поэтому и решилась заказать работу у своей приятельницы Эссиль Реноа. У этой золотоволосой блондинки мозг был устроен как-то по-особому, и она с легкостью высчитывала все формулы, умудряясь сделать правильно самые сложные задания, и даже единственная из всего потока сдала на «отлично» до экзамена по итогам обучения в течение семестра. Завидовала ли я ей? О, да, и мозгам, заточенным пoд сопромагию, и длинным ногам. А ещё недолюбливала, так как курсовик обошелся мне недешево. Пришлось отказаться от миленького зимнего пальтишка, оно бедняжечко так и висело в магазине на центральной улице Ревервунга. Ждало, когда я накоплю на него денежек. По всей видимости, наступит этот славный миг не скоро.

Я всегда шла сдавать первой и, честно-честно, сегодня собиралась поступить точно так же. Ну и пусть предмет я не знала, а курсовик купила. Все равно долгое ожидание только сильнее нервирует. Хорошо, пусть не первой, но в первой десятке, точно. почему не пошла, хоть и сoбиралась? Представления не имею, ноги приросли к полу. Наверное, кто-то из вредных однокурсников наколдовал. панический страх? Ну и что, паничеcкий страх? Кто же не боится магистра Ларанжа?

– Студентка, Вирена Дарион, вы сдавать сегодня собираетесь или так и будете стоять в дверях?
– вывел меня из задумчивости ироничный, да что ироничный, издевательский голос преподавателя. – Если не готовы, то просто давайте не будем тратить время ни драгоценное мое, ни бесполезное ваше.

– Йа-а-а, йа-а-а… - Да что же это такое! Вроде бы никогда не заикалась.
– Я готова! – наконец смогла сформулировать мысль, и ее вменяемо озвучить, вздернула подбородок и решительным шагом отправилась к преподавательской кафедре. В аудитории я осталась одна. Очень неожиданно, честно сказать, думала, не все ещё сдали. Как я умудрилась досидеться до того, чтобы сдавать последней?

Я шла, как на эшафот, неуклонно приближаясь к мужчине за кафедрой. Смотреть на магистра Ларанжа не было никакого желания. Я и так знала, что увижу: словно выpезанное из камня лицо без единой эмоции, длинноватый нос и неизменный черный камзол с длинными рукавами, застегнутый на все пуговицы под подбородок. Создавалось впечатление, что другой одежды у магистра в гардеробе не вoдилось.

Преподаватель создавал неприятное, отталкивающее впечатление. То ли потому, что крайне редко одаривал студентов улыбкой, а если и шутил, то шутки выходили ядовитыми. То ли манерой вечно одеваться в черное и походить на восставшего мертвеца - такого же отстраненного и холодного.

Он великолепно знал свой предмет и, верю, мог увлечь и зажечь студентов, но лично меня сопромагия зажечь не могла, в принципе, никак. Ни с преподавателем, ни без него, ни даже если заставить ее вести стайку полуобнаженных обольстителей из рода фейри. Я с содроганием думала и о сопромагии, и о магистре Навгуле, как о ее воплощении.

– Подскажите, что это?

На секунду с лица мужчины сползла холодная маска, как раз тогда, когда я выпустила из своих объятий розовое, пушистое и шарообразное нечто. Оказывается, у магистра могли округляться глаза. Я даже цвет их неожиданно для себя разглядела – темно-зеленый, словно дорогие и чистые изумруды из мастерских гномов.

– Артефакт… - проблеяла я, хотя очень хотела сказать «какая-то фигня». Вообще на зачет все приносили браслеты, клинки, на худой конец, чашки или тарелки. Почему Эссиль выдала как артефакт для курсовой работы розовую летающую задницу, иначе это не назовешь, для меня осталось загадкой. Но, к сожалению, работу я получила только с утра и ничего изменить уже не мoгла, даже если бы очень сильно хотела.

– Очень интересное решение, – сдержанно похвалил меня магистр, все ещё подозрительно осясь в сторону замершей в воздухе курсовой работы. – Хотелось бы ещё видеть расчеты, чтобы понять, с чем мы имеем дело.

Магистр взял себя в руки, умудрившись сохранить серьезное выражение лица и не заржать. Впрочем, подозреваю, смеяться он вообще не умел. Сделал рукой пасс в воздухе, и мой несчастный розовый артефакт задрожал и начал скукоживаться. А я лихорадочно зашарила в сумке, добывая из ее недр теоретическую часть. «Пожалуйста, только не издохни», молила я про себя.