Лера умолкла, заметив гневный взгляд.

Игорь опёрся спиной о дверной косяк и подумал, что хуже уже точно не сделает.

— Хорошо, честно. Ты — малое дитя, ребёнок, пересмотревший фильмов или какой-то ещё ерунды. А я — взрослый мужчина, рассчитывающий видеть рядом с собой взрослую, самодостаточную женщину. У меня, в отличие от тех типажей, которые ты успела примерить на всех вокруг, не играют гормоны, как у пятнадцатилетнего, и на любую движущуюся цель я не бросаюсь. Даже больше скажу, меня интересуют умные девушки. Ты к этой категории не относишься.

— А как же физиология? — с надеждой уточнила Лера.

— Какая к чертям физиология?! — вспылил он. — Посмотри на себя в зеркало! Тебе семнадцать, ты, блин, ребёнок! И никак иначе я воспринимать тебя не собираюсь, сколько б ты не крутилась у меня перед носом в коротких юбках или обтягивающих джинсах. Я уж молчу о том, что у тебя не чувства, а стукнувшая в голову блажь.

Лера всхлипнула. Кажется, последнее её действительно обидело, но Игорь не был способен утешать едва не угробившую его родственницу.

— Я надеюсь, что это звучало достаточно убедительно, — подытожил он, — и хватит для того, чтобы ты сменила место жительства. И не только потому, что ты себе придумала несуществующую любовь. Мы с Сашей устали прятаться по углам, думать, как бы это тебя не потревожить и не помешать, когда ты готовишься к занятиям, ловить тебя на ступеньках и терпеть эти выходки. Потому или ты собираешь вещи сама, и я отвожу тебя к моей маме, или вылетаешь отсюда пулей.

— Ты не ценишь мои чувства, как обыкновенный сельский грубый мужлан.

— Замечательно, — кивнул Игорь. — Разочаруйся во мне и ускорься, пожалуйста, в сборе вещей. И до вечера чтобы переехала. Я ясно выражаюсь?

200

15 октября 2017 года

Воскресенье

— Ты смертельно её оскорбил!

Игорь и Яна проследили взглядом за матерью, пробежавшей из одного угла гостиной в другой. Саша тяжело вздохнула и сделала вид, что ничего не видит, только продолжила упрямо гладить постельное бельё, чем занималась до прихода гостей.

Мать атаковала прямо с порога. У Игоря не было времени даже познакомить Сашу со своей сестрой. Они успели лишь кивнуть друг другу. Теперь Надежда Петровна, особа и в прошлом истеричная и не терпящая возражений, металась, аки зверь в клетке, билась иногда лбом в балконную дверь и причитала. Леры, благо, не было. Ещё и её присутствие Игорь бы не выдержал.

Между прочим, чувствовал он себя до сих пор неважно. Прописанные лекарства возымели свой эффект, но теперь почти все пришло время снимать, а слабость так никуда и не пропала. Ольшанскому казалось, что кто-то выкачал из него остатки сил, а оставил взамен только опустошённую оболочку. Но маму это нисколечко не волновало.

— Ты — бесчувственный хам, такой же бездушный, как и твой отец! — ткнула в него мать пальцем. — А ты! — последняя претензия относилась к Саше. — Ты даже не остановила его. Небось, присмотрела нашу квартирку себе?!

Яна зажмурилась и втянула голову в плечи. Она явно не ожидала такого от своей матери, потому что покраснела и сделала вид, что ничего не слышит, крепко зажмурилась и попыталась отвернуться даже.

Но она недооценила будущую супругу своего брата. Вместо того, чтобы нервничать, Саша продолжила методично гладить простыню, хотя довольно сильно приложилась утюгом к одному из цветочков на светлой ткани.

— Разумеется, — невозмутимо ответила она, — присмотрела, и даже собираюсь поселиться здесь навеки, сесть на шею Игорю и болтать ногами весь остаток своей жизни. У меня ведь нет ни профессии, ни опыта работы. Куда ж я ещё пойду, если останусь без мужа? — она с вызовом посмотрела на предполагаемую свекровь. — Вы это хотели сказать?

— Она мне хамит! В моём же доме! — вспылила Надежда Петровна, повернувшись к Игорю. — Ты посмотри только на эту девку, сыночек… Ты слышал, что она сказала? Хорошую невестку ты нашёл мне…

— Это не твой дом, — возразил Ольшанский. — И ты первая нахамила Саше.

Девушка отложила утюг, сложила уже отглаженную простынь и отложила её в сторону, а после принялась за пододеяльник. Надежда Петровна, по цвету достигавшая уже до уровня свеклы, а не какого-то жалкого варёного рака, ждала крик в ответ, но ничего не получила, кроме равнодушия и полного игнорирования.

Это её совершенно не устраивало. Она оббежала гладильную доску, поймала Сашу за свободную руку, надеясь на то, что та всё-таки извинится. Александра в ответ вскинула утюг, и тот прицельно выпустил пар в нос Надежде Петровне. Она отшатнулась, замахала руками и бросилась к Яне.