Отец молчал, разумеется, и не показывался на глаза. И мама тоже больше не звонила. Игорь мог сделать только один вывод — Николай Андреевич вернулся домой, не сказал жене, где его носило, а та решила, что надо закрыть на его отсутствие глаза и продолжать жить дальше. Это было очень удобно. Игорь знал, что мать никогда не откажется добровольно от комфортной жизни. Может быть, даже если отец и признался, она закрыла на это глаза и сделала вид, что ничего не произошло. Тогда папе оставалось только окончательно порвать все связи с Ольгой и вернуться в русло семейной жизни.

Игорь фыркнул и проигнорировал поражённые взгляды коллег. Сева, как раз докладывающий о состоянии модуля проекта, застыл, но Ольшанский махнул рукой, предлагая ему говорить и дальше.

— Всё в порядке, — промолвил он. — Да, мне очень нравится эта концепция, продолжай, пожалуйста.

Саша подозрительно посмотрела на него, но не стала возражать. Несомненно, она понимала, что мысли Игоря витали далеко отсюда и никоим образом не касались работы, но и осуждать его за это не могла — чувствовала, что ситуация отнюдь не из лёгких.

— Итак, — сглотнул Сева. — Если следовать такому варианту…

Игорь сделал вид, что внимательно слушает, но опять вернулся к разбору поведения родителей. Он знал, что отец не любил мать — ну, трудно не заметить холодность и натянутость их отношений, даже если быть очень слепым, — но был уверен, что тот никогда прежде не заводил интрижки на стороне. Ольга Максимовна была той, из-за кого Николай и встретил свою будущую жену, да ещё и свадьба эта явно не вписывалась ни в планы его родни, ни кого-либо ещё…

Что ж, если смотреть со стороны, то в том, что брак состоялся, виновных было двое: Ольга Максимовна…

И сам Игорь.

Он скривился от отвращения, но поспешил вернуть нормальное выражение лица, чтобы в очередной раз не напугать Севу, вроде как успокоился и пришёл к единственному разумному выводу: отец так ничего и не сказал матери, иначе была бы истерика, но скажет. И не станет просить за это прощения. Даже не пожелает остаться в семье. А зачем? Дети уже взрослые и вряд ли станут его останавливать, нелюбимая жена, вся родня перессорилась…

— Игорь Николаевич! — окликнул его Сева. — Игорь Николаевич! Так вы согласны или нет?

— А? — оживился Игорь, реагируя скорее на отчество, чем на имя. — Да-да, Сева, согласен. И зачем так официально? Забудь об отчестве, пожалуйста.

Всеволод удивлённо пожал плечами, не желая спорить с начальством, и Игорь ободряюще улыбнулся, а потом перевёл взгляд на Сашу, словно умоляя о помощи. Мысли разбегались в сторону, и Ольшанский на этим митинге чувствовал себя так же органично, как корова на льду.

— Я думаю, — промолвил он наконец-то, — что лучше бы мне всё ещё детально изучить в письменном виде. У тебя есть какая-нибудь схема, концепция, формулы? Оставишь мне, и я завтра всё скажу.

— Хорошо, — кивнул Всеволод, но недоумение, отпечатавшееся у него на лице, ясно выдавало, что он не понимает причин изменений, что произошли в характере Игоря, и ему всё невдомёк, почему тот не может выслушать прямо сейчас его предложения и на месте же и одобрить.

Игорь вздохнул. Мозг не варил совершенно; он принял из рук Севы бумаги, принялся их просматривать, но на самом деле не проявил и капли понимания. Ему до сих пор было невдомёк, что именно происходит и о чём идёт речь в этом тексте. Ольшанский заставлял себя вникать, но то и дело сознание утягивало его куда-то в сторону, не позволяя чётко мыслить.

— Я до завтра скажу, — наконец-то выпалил он, понимая, что звучит всё это слишком беспокойно. — А сегодня все свободны.

127

27 декабря 2017 года

Среда

— Да, Сева, держи, — Игорь отдал Всеволоду бумаги. — Я немного подкорректировал общую формулу, ты упустил один из параметров, но в целом — всё хорошо, спасибо. Можете приниматься за реализацию. Заодно внесём изменения в общую структуру, там одна из ветвей должна быть напрочь отрезана, она даёт излишек по функционалу.

— Спасибо, — парень сжал в руках белые листы с такой трепетностью, словно не верил в возможность успеха и одобрения. — Если честно, я даже не ожидал…

— Что я тебя не пошлю? — усмехнулся Игорь. — Это правда умно.

— Возможно, — согласился Всеволод. — Но когда я вчера озвучивал этот вариант…

— Я думал о чём угодно, кроме работы, — признался Ольшанский. — Семейные проблемы.

Сева бросил выразительный взгляд на Сашу, но тут же смутился и залился краской. Хотя он давно перестал заикаться, всё равно был не уверен в себе. Отстаивать своё мнение в рабочих моментах у него ещё получалось, но когда дело касалось чего-то лишнего, Всеволод тут же впадал в ступор.