— Я нет, — признался Кирюша.

— Эх ты, — пристыдил его Олег. — А еще сочинитель! Это значит, чтобы их по номеру не узнали, они каждый раз на новой «скорой помощи» приезжали, а старую в пропасть сбрасывали!

— А на хера? — недопонял Стива. — А взять номер перебить — не судьба?

— Ну уж я не знаю, — пожал плечами Олег Олегович. — Ну, наверное, потому что номер ведь еще на двигателе есть. А может, просто возиться неохота было — у них ведь какие ресурсы!

— Какие ресурсы? — скептически осведомился Стива. — Что, скажешь, у них еще и автозавод под землей был? И если даже был, они что, копировали там сраные рижские микроавтобусы! Че-то гон какой-то…

— Может, они угоняли, — предположил Олег Олегович, или, как говорили в старину, Ольгович.

— Ну да! — саркастически поддержал Стива. — А…

— Да хватит уже, — вмешался Кирюша. — Ты сюжет до конца доведи, потом спорить будете.

— Сюжет-то? Да с нашим удовольствием! Ну, привезли его в лагерь, потом смена кончилась, он домой вернулся. А результаты обследования он же еще тогда, во время побега из больницы, украл. Естественно, отдал родителям. А у тех был знакомый врач, он эти документы посмотрел и говорит: «А что, его готовили в качестве донора внутренних органов?» Родители в ужасе, а все, поезд ушел. И следов не найдешь. Начальник лагеря вообще не в курсе, «скорая помощь» давным-давно ржавеет под откосом. Все! И главное — это все не мистика какая-нибудь, это по правде было.

— А я думаю, что ни хрена такого не было, — высказал свое суждение Стива.

— Почему же? — обиделся Ольгович. — Все правдоподобно!

— Да что правдоподобно? Что фашисты построили подземные города в Арктике и Антарктике, правдоподобно? Что они на НЛО рассекают? Что Гитлер до сих пор живой и управляет коммунистическими режимами? Бред собачий! Ну, что наши лоханулись, я еще поверю, но чтобы Америка, величайшая нация на земле?! Да их бы ЦРУ в первый месяц выследили!

— И Моссад, — добавил Кирюша.

— Во-во! — поддержал друга Стива. — Слыхал, что тебе израильтянин говорит? Моссад — это уж точно!

— Я не израильтянин! — неожиданно вскипел Кирюша. — Я русский, понятно! В отличие от вас обеих! И этим горжусь! Именно тем, что в отличие от вас обеих!

— Привет, приплыли! — удивился Стива. — А мы-то какие же?

— Совдейские!

— Что у тебя за словечко это поганое такое, «совдейское»? — поинтересовался Ольгович.

— А что тебе не нравится? Хорошее словечко! Точно и адекватно отражающее самую суть явления.

— Ну и как?

— Что «как»?

— Вот именно: как оно отражает суть явления? И какого явления?

— Какого-какого… Того самого! Совдепия потому что у вас, вот оно и отражает.

— Ах, у нас? У вас, между прочим, тоже. Ну, если Совдепия, тогда надо и говорить «совдепское». Почему же «совдейское»?

— Да хрена ль ты его слушаешь! — презрительно сказал Стива. — Высоцкого надо слушать, а не его. Высоцкий все время поет — совдейский, совдейский, вот Кирюша наш и повторюша.

Кирюша закусил губу, а потом сказал:

— Знаешь ли, Стива, я привык ко всякому твоему со мной обращению, потому что художника, конечно, всякий может обидеть. Но в плагиате меня еще никто не обвинял. И я чувствую себя оскорбленным! И я требую сатисфакции!

— Чего?

— Да типа ничего, — быстро передумал Кирюша.

— Да нет же, баклан, ты щас типа че-то такое пробормотал.

— На дуэль вызвал, вот что, — объяснил некультурному товарищу Олег.

— На дуэ-эль?! На дуэль — это круто! Это я всегда за. Я дуэли люблю.

— Бретер, да? — съязвил Киря.

— Чего?

— Бретер, — объяснил Ольгович. — Это так в их так называемой России называли людей, которые дуэли любят.

— А, ну да, я бретер, — согласился Стива. И тут же рассказал следующую умопомрачительную историю о дуэлях.

Однажды поэт Андрей Белый решил вздрючить жену поэта Александра Блока. И она ему, конечно, дала, потому что сам Александр Блок ее никогда не дрючил. Он считал ее Вечной Женственностью, а Вечную Женственность, по странному мнению Блока, дрючить было почему-то нельзя. Хотя на самом деле можно и нужно. И то сказать: кого ж тогда и дрючить, как не Вечную Женственность?

Но Александр Блок так не считал и поэтому трахал всяких проституток и вообще кого ни попадя, например, Анну Ахматову. Он однажды шел по улице, а навстречу — Ахматова. Он-то ее тогда еще не знал, а она его, конечно, знала. И она такая идет, вдруг видит — навстречу прет пешком такая знаменитость, сам Александр Блок. Она глаза вытаращила, смотрит на него. А Блок подумал, что это какая-то проститутка к нему клеится. Он ее спрашивает: «Девушка, вы сегодня свободны?» А та на радостях, что с ней сам Блок заговорил, и не знает, что ответить. Ну, он ее в пролетку — и в номера. Отымел, а потом через несколько лет их знакомят, а он ее даже не узнал, потому что в тот раз был в жопу пьяный, как обычно. А она узнала, но уж промолчала, напоминать ему не стала.