Понимая, что их диалог затянулся, и не дожидаясь вопросов, Васильев встал. Он был чуть выше среднего роста. Строгий взгляд, волевой подбородок выдавали в нем человека решительного и знающего себе цену. Потрогав безупречный узел галстука, заговорил:

– Вознесенский с отличием закончил юридический факультет Ленинградского университета. Отклонил предложение остаться в аспирантуре, наотрез отказался пойти на службу в КГБ, хотя наши кадровики приложили немало усилий, чтобы заполучить этого способного и целеустремлённого выпускника, кстати, свободно говорящего на немецком и шести славянских языках, совершенстве владеющего так называемым русским ручным боем.

Но Вознесенский выбрал оперативную работу в милиции. Быстро продвигался по служебной лестнице. В июле восемьдесят второго приехал в Афганистан с должности начальника городского отдела уголовного розыска. Вот там в специальном подразделении "Зэт", я и Брощан впервые встретились с Вознесенским и почти полгода воевали вместе. Потом его перевели в группу, выполняющую особое задание. Чуть позже туда же попал и я. В январе восемьдесят четвертого у Вознесенского произошел конфликт с одним высокопоставленным начальником с Лубянки и его отправили в Союз. С тех пор и до сегодняшнего дня я о нем ничего не слышал.

– И в чем была суть конфликта? – полюбопытствовал Березин.

– Об этом я и спросил нашего командира. На что получил примерно такой ответ: "Узнал то, чего не положено знать простым смертным", – закончил Васильев и сел.

Здесь он покривил душой: ему в деталях были известны все подробности конфликта. Возвращаясь со своей группой с задания на базу, Вознесенский наткнулся на караван с наркотиками, следовавший в Пакистан. Старшим, к его удивлению, оказался офицер КГБ. Как, впрочем, и восемь остальных сопровождающих. Им было приказано доставить груз в определённое место, получить деньги, положить их на счет в банке и вернуться в Кабул с документами, подтверждающими проведённую финансовую операцию. Несмотря на уговоры, переходившие в угрозы, Вознесенский приказал своим людям разоружить охрану каравана и уничтожить наркотики.

Буквально через день командира особого подразделения вызвал к себе его непосредственный начальник, устно ознакомил с поступившем из Центра приказом убрать Вознесенского, указал исполнителей предстоящей акции и велел включить их в группу обреченного.

Вечером командир рассказал о состоявшемся в Кабуле разговоре Васильеву, своему заместителю, и попросил поставить Вознесенского в известность об опасности.

На следующий день обновленная группа ушла на очередное задание и в нескольких километрах от лагеря напоролась на духов. Как там развивались события, Васильев не знал. Когда он с людьми прибыл на помощь, Вознесенский, державший оборону на одном из флангов, был легко ранен, двое новобранцев оказались убитыми.

В Кабуле же, а оттуда на Лубянку ушло сообщение о потере троих бойцов особой группы. И это соответствовало действительности. Под третьим имелся в виду Вознесенский. Пока он втайне от непосвященных залечивал рану, командир через своих друзей добился приказа об его отправке в Союз.

– Да, этот Вознесенский личность любопытная, и, безусловно, им следует заняться вплотную, – вынес резюме Березин и спросил: – Скажите, Владимир Иванович, вам удобно будет продолжать эту работу? Все же знакомый.

– Вознесенского так просто не возьмешь. Он просчетов не допустит. Ввязавшись в его отработку, напрасно потеряем время. Установив же, кто дал заказ покойному Коршуну, думаю, многое сможем прояснить, – ушёл от прямого ответа Брощан.

Березин задумчиво постучал пальцами по полированной крышке стола, помолчал, обдумывая слова Брощана, потом медленно заключил:

– Пожалуй, так и поступим: Вознесенский от нас никуда не уйдет. Тем более, после случившегося он будет предельно осторожным. А дальше – посмотрим. – В эту минуту Березин напрочь забыл, что он давно уж не работник прокуратуры. Он был в своей стихии и чувствовал себя как рыба в воде. – Понимаю, отыскать заказчика будет делом архисложным, скорее всего, живет он за пределами нашего государства. Но это пока единственная реальная зацепка… Что нового Тарасов, по вашей линии? На экономическом, так сказать, фронте.

Надо сказать, Березину, как и многим другим, Тарасов импонировал. Безукоризненная, хотя и простая прическа, черная полоска аккуратно подстриженных усов, лицо без единой морщины, красивые волевые черты. Одет всегда со вкусом. В поведении, движениях, манере чувствовалось сдержанное достоинство.

– Сожалею, Виктор Федорович, но мне нечем вас порадовать. За последний месяц четыре ранее мощные частные фирмы практически перестали существовать. Кто-то подвёл под них мины. Мы же по-прежнему не можем установить закулисных режиссеров.

– Что за мины, Вячеслав Михайлович, я не совсем понимаю, – признался Березин.

Тарасов кивнул головой и принялся объяснять:

– Как вы заметили в самом начале совещания, сторонники русичей не испытывают нехватки в деньгах. На это обстоятельство мы обратили внимание. Проанализировав материалы, установили странное совпадение: именно с момента появления на политической арене этого движения, благополучные, но с явно криминальным уклоном фирмы, стали лопаться подобно мыльным пузырям. Тогда зародилась версия: Русичи, они же – "Славяне", добывают деньги через разорение уязвимых, с точки зрения закона, фирм.