Шрифт:
Щелкнул замок.
– Заходите…
Довольно приличная обстановка. Обувь, небрежно сброшенная у двери, стойкий запах анаши и пота. Харам…
– Сюда…
Он прошел в комнату – большую, метров под сорок. Почти без мебели, только много ковров, тут же – кальян, сигареты. Несколько человек – не зная, как правильно приветствовать его, они вскочили как солдаты.
Выдержать паузу…
– Салам алейкум.
– Ва алейкум ас салам.
Он прошел к единственной, видимо притащенной к кухне табуретке, брезгливо поднял пепельницу с раздавленными окурками. Тут же рядом – была бутылка – полтарашка с прожженными дырками – ее использовали для курения анаши.
– Кто здесь старший? – сухо спросил он.
– Я… – после небольшой паузы ответил невысокий, но крепкий парнишка с волчьими глазами.
– Как твое имя?
– Али.
Амир потряс пепельницей.
– Если вы идете по пути Аллаха, зачем твои люди курят этот харам? Или вы думаете, что джихад оправдает все, что бы вы не сделали?
Молчание.
– Аллах видит все, и даже то, что свершается под крышей. Как вы смеете осквернять свои тела запретным? И вы муджахеды? Вы хотите, чтобы чаша ваших прегрешений, перевесила то немногое, что вы сделали на пути Аллаха? Вы хотите познать гнев Аллаха?
– Молчание.
– Немедленно уберите весь харам отсюда!
Двое – начали поспешно прибираться. Харама было много – начиная от набитых анашой сигарет и заканчивая журналами легкомысленного содержания.
– Те, кто стоят на пути Аллаха… – начал амир, внимательно смотря за тем, как идет приборка на палубе – боятся осквернить себя чем-либо запретным. Наши братья в Леванте, в Шаме в других местах джихада – не принимают никого, кто бы курил, не говоря уж о том, чтобы пить харам. Они опасаются того, что когда они предстанут перед Аллахом – тот спросит их: ты сражался за меня и за ислам, или чтобы беспрепятственно курить и пить харам? Что они ответят на это? Что вы ответите на это?
У одного из новоявленных муджахедов прозвенел телефон – специальный, с исламской программной прошивкой, такие в Москве в последнее время продавались все лучше им лучше – и из динамиков полился чистый как слеза ребенка азан – призыв азанчи совершить намаз.
Амир порылся в своей походной сумке, достал молитвенный коврик, расстелил его на свободном месте. Остальные – последовали его примеру.
Аллаху Акбар.
После того, как они совершили ваххабитский намаз в два раката – они немного поели. После чего – амир призвал всех собраться возле него, и все собрались полукругом.
– Я не знаю вас, а вы не знаете меня иначе как по Интернету – сказал амир – а этого недостаточно для того, чтобы верить друг другу. Поэтому, пусть каждый из вас сейчас назовет себя и расскажет, почему он принял ислам и решил встать на джихад. А потом – я расскажу вам о себе. И пусть Аллах – будет свидетелем нашим словам…
– Меня зовут Нурулла – сказал после секундного колебания один парнишка.
– Нурулла… кто же тебя так назвал?
– Братья дали мне это имя…
Амир покачал головой.
– Воистину, козни шайтанов сильны, а джахилия везде пустила свои отвратительные корни. Имя Нурулла в исламе макрух [12] .
– Я не знал…
– Да, многие пребывают в невежестве, иншалла ненадолго. Свет рано или поздно озарит всех. Ты веришь в Аллаха, в День, совершаешь одобряемое и избегаешь запретного?
– Да, эфенди…
– В таком случае это им – не помешает тебе встать в одном ряду с праведниками. Пусть у них и более благозвучные имена – но делами вы будете равны. Тем же, кто сидит с сидящими и вовсе – не пристало говорить про муджахедов и про то, какие у них имена, пусть сначала задумаются о своих трусости и лицемерии. Но если, иншалла, наш удар по неверным достигнет цели – в умме ты будешь называться по-другому, более благозвучным именем. А как тебя назвал отец?
12
Нежелательное. Нур – свет, создание Аллаха. улла – Аллах, создатель света. Когда два эти слова соединяются в одном имени, получается полная ерунда.
– Михаил.
– Ты русский?
– Да, эфенди…
Амир осмотрел своих воинов.
– Я скажу один раз, чтобы не пришлось повторять. Все мы – правоверные. И больше никто. Каждый из тех, кто принял ислам – становится нашим братом, кем бы он ни был по джахилии – потому что так угодно Аллаху. Если мы видим, что брат наш, по незнанию или слабости совершает неодобряемое, то мы должны, как и подобает мусульманам, уберечь его от впадения в ширк. Но никто – не должен говорить, что один лучше другого, потому что один русский и принял ислам только что, а другой мусульманин и рожден мусульманином. Это харам. Всем ясно?
Пацаны закивали.
– Да, эфенди…
– Хорошо. Скажи, как ты пришел в ислам?
– Я учился в институте и пребывал в джахилии, видя, как вокруг творится всякий ширк и мерзость. Как проститутки спят со всеми подряд, как торгуют наркотиками, как пьют харам. Я был крещеным, но я видел, что все кругом врут, и попы тоже кругом врут, они делают деньги и все. Никакой веры не было. И мусульмане – да простится мне, но я потом узнал, что имам мечети в этом городе говорил про Аллаха, а потом давало деньги в рост правоверным. Потом один из братьев сказал мне, что есть человек, к которому можно сходить и послушать его. Я сходил и мне понравилось то, что он говорил. Как надо сохранять себя от всякой мерзости, которая есть вокруг. Как надо бороться со злом, которое окружает тебя. И я понял, что если я не приму ислам, то я стану таким же, как и все русисты. Грязным, пьяным, думающим только о том, где взять деньги. Что мои дети так же вырастут в безверии, что моя жена будет мне изменять с кем попало. Тогда я принял ислам и поехал помочь моим братьям на джихаде. Я хотел остаться там, чтобы делать джихад, но амир сказал мне, что я буду полезнее здесь, в Русне. Поэтому – я приехал сюда.