– Выдержишь?.. – тихий вопрос, и его пальцы сжали сильнее, пуская онемение вместо угасающего под кожей удовольствия.

Слабо кивнула. Не уверена. Тело будто желе.

Снова приподнимает пальцем за подбородок. Улыбается глазами, темными, порочными, зовущими, так странно заводящими, вытесняющие слабость. И реальность.

Заводит просто взглядом. Тянусь к его губам. Вкус… просто одуряющий. Странный, терпкий, немного солоноватый. Никогда бы не предположила, что это может завести, подавить меня и снова подтолкнуть к омуту, в котором так сладко тонула рядом с ним и из-за него.

Целует дразняще, вроде и горячо, но с вполне четко осязаемым контролем. Он перевозбужден, это чувствуется. Его тело отзывается, на мои торопливые неверные движения пальцев, борющихся с его ремнем и его одеждой. Его тело отзывается на мой язык, скользящий по его улыбающимся губам, отзывается на то, как я прижалась к нему грудью. Он отзывается, но все равно контролирует. Это почему-то злит. Я только сейчас поняла, что меня злит его контроль. В жизни ладно, но когда вдвоем и в такие моменты… это злит.

Но инициатива была подавлена. Он перехватил мои руки, завел их мне за спину и, скрестив на пояснице, чуть надавил на позвоночник, вынуждая выпрямиться, податься вперед к нему, прижаться теснее, шире разведя ноги. Одной рукой удерживает мои руки, второй бедро. Мгновение, и я снова застонала, не выдержав этого чувства, когда все внутри распирает от ощущения наполненности. Замирает. Усмешка мне в губы.

Отпускает мои руки, чуть толкает, вынуждая откинуться на спину, упереться на локти. Получается не сразу, почти зло отпихивает посуду со стола и она громко бьется о паркет, одновременно с этим его рывок вперед и я фактически впечатываюсь локтями в столешницу, инстинктивно откинув голову назад и едва сдерживая вскрик от волны удовольствия. Снова замирает, а волна внутри меня из-за этого стихает. Измученно смотрю в его лицо с почти черными глазами, в которых так много искушения и откровенного порока.

Закидывает мои ноги к себе на плечи и… сука.

Играл углом вхождения, бросая меня в такие приступы неконтролируемого наслаждения, что я… охрипла. Вот если сойти с ума, так только от этого. От дерущего нутро огня, от тока, от свинца совместно с демонами его в глазах терзающих мое тело и душу.

Не хватало воздуха, чтобы сказать мольбу вслух, но он прочитал по губам. На мгновение прикрыл глаза и интенсивность, сила, частота его движений возросла настолько, что разум закоротило и к послало к чертям любую способность мыслить. Накатило резко и внезапно, но слабее – у тела тоже есть предел. Однако удовольствие было томящим и глубоким как насыщенное вино от зрелища того, что он нагнал меня. И как это сделал. Снова потрясающе. Он прекрасен, когда вот так… не контролирует себя. Просто неистово прекрасен и это дурманом по венам в голову. Хочу это видеть чаще…

Тянущееся время на осознание себя и произошедшего. Оделись, выглядели почти прилично, но…

Я не поднимала глаз от пола, и чувствовала, как румянец пылает на щеках, торопливо, почти бегом покидала ресторан. Но все равно заметила кое-что – у дверей повар был. Действительно с топориком.

У Леванте пришлось подождать, потому что Лисовкий не торопился. Он вполне себе довольно улыбался и неторопливо спускался с лестницы, убирая портмоне во внутренний карман полупальто. Посмотрел на меня и усмехнулся, заставив меня покраснеть еще больше.

Я думала, поедем ко мне, или в отель, но поехали мы к нему. «Семь парализованных улиток» ремонт все же завершили. И какой. Квартира двухкомнатная, с высокими потолками и непревзойденным стилем. Определенно это был чистый такой мужской лаунж, но сдержанный, в оттенках стали?.. Мельхиора?.. Нет, серебра. Это сразу навеяло ассоциации с его цветом глаз, но никакой вульгарности я в этом углядеть не могла, как ни старалась. Потому что оттенки оформления в элементах интерьера плавно насыщались до почти черного, или слабого сероватого, с неожиданными, пусть очень редкими, но безумно вкусными элементами в аметистовом цвете. Стиль. Вкус. Характер. Это было сделано для него и под него.

Я задумчиво скользила взглядом по обстановке, переходя из комнаты в комнату, отмечая родственность, акценты и переклякающиеся моменты. Очень органично. Подстать владельцу. Сдержанно, лаконичкно, строго. Сильно.

Остановилась в спальне. Присела на кровать, гляда на него, чуть приподняв бровь. Он застыл у косяка двери и усмехнулся. Мягко. По особенному. Так, что сразу понятно – это предназначалось видеть только мне.

– Не то, чтобы я прямо уж доволен… Но, в целом, терпимо. – Высокомерно заключила глыба льда, деланно недовольно осматриваясь.

Мне почему-то стало жалко «парализованных улиток». Не знаю уж почему, но мне кажется, пока они делали ремонт Лисовскому, то отстрадали за все грехи в этой жизни, несколько предыдущих жизней и последующих. Прямо чистилище прошли.

– Мне бы в душ. – Прикусила губу, с удовольствием глядя в его глаза. – Есть что на смену моей одежде?

– Не могу представить ничего сексуальнее моей рубашки на твоем теле. Сойдет?

– Определенно.

Душ он принял со мной. И ночью мы спали мало.