Длительное время эта норма понималась судами как безусловное основание для прекращения поручительства в случае установления факта изменения условий основного договора (увеличения суммы долга, увеличения процентов по договору, изменения срока исполнения обязательств). Однако некоторое время назад ситуация резко изменилась. Сначала ВС РФ [144] , а затем и ВАС РФ [145] признали, что изменение обеспеченного обязательства само по себе не может повлечь прекращения поручительства, так как в результате такого изменения, не согласованного с поручителем, объем его ответственности не увеличивается. Следовательно, поручитель продолжает оставаться ответственным перед кредитором на первоначальных условиях обеспеченного обязательства.

Такой подход к толкованию п. 1 ст. 367 ГК РФ привел к тому, что акцессорность объема обязательства поручителя стала ограниченной: при изменении обязательства в сторону снижения суммы долга положения ст. 363 ГК РФ подлежат применению, и потому с поручителя нельзя взыскать больше, чем должен должник. Однако при изменении обязательства в сторону увеличения, напротив, высшие суды по сути заблокировали применение принципа акцессорности объема требования, признав, что такое изменение обязательства в принципе не может сказаться на объеме обязательства поручителя.

Другой пример ослабления акцессорности объема поручительства – это поручительство с «плавающим» объемом ответственности поручителя, когда последний заранее связывает себя обязательством отвечать за измененные обязательства должника. Такая договорная конструкция весьма распространена на практике, и проблема заключается лишь в том, следует ли в договоре поручительства, заключенном с заранее установленным согласием поручителя отвечать на измененных условиях, указывать пределы таких изменений содержания обеспеченного обязательства. Практика ВС РФ свидетельствует о том, что этого не требуется – достаточно абстрактного согласия отвечать за любые изменения обеспеченного долга [146] . Однако ВАС РФ этот подход не поддержал: в п. 16 Постановления № 42 содержится такой вывод: «…согласие должно быть явно выраженным и должно предусматривать пределы изменения обязательства (например, денежную сумму или размер процентов, на которые могут быть увеличены соответственно сумма долга и проценты по нему; срок, на который может быть увеличен или сокращен срок исполнения обеспеченного обязательства, и т. п.), при которых поручитель согласен отвечать по обязательствам должника. Если указанные пределы изменения обязательства в договоре поручительства не установлены, но обеспеченное обязательство изменилось, то поручитель отвечает перед кредитором на первоначальных условиях обеспеченного обязательства».

Таким образом, как и в случае с залогом, высшие суды при рассмотрении споров о поручительстве довольно резко ослабили взаимную связь обеспеченного долга и поручительства, допустив по сути существование самостоятельного обязательства поручителя, размер которого определяется по первоначальному размеру обязательства.

Акцессорность следования за главным требованием. Отличный пример ослабления акцессорности следования поручительства за главным требованием содержится в п. 45 Постановления ВАС РФ № 42. В нем разрешается следующий казус. Поручитель поручился за эмитента облигаций и при этом некоторое время сам был собственником этих облигаций, затем передав их третьим лицам. Спрашивается, «переживает» ли поручительство совпадение кредитора и поручителя в одном лице? Классический ответ, разумеется, должен быть отрицательным. Однако высшая судебная инстанция, обсуждая этот казус, приходит к другому выводу, соглашаясь с тем, что в описанной ситуации ст. 413 ГК РФ (о прекращении обязательства совпадением должника и кредитора в одном лице) применению не подлежит. При последующей передаче облигаций третьим лицам к ним также переходят и права в отношении поручителя. Эта правовая позиция может быть объяснена спецификой отношений, возникающих при обороте ценных бумаг. Так, известно, что приобретение должником выданной им ценной бумаги не прекращает обязательств по бумаге – она может быть передана им другим лицам. Видимо, нечто похожее может быть обнаружено и при передаче прав, удостоверенных бездокументарными облигациями, поручителю и далее третьим лицам.

Акцессорность прекращения. В этой сфере судебная практика выработала правовые позиции, которые содержательно близки аналогичным подходам в сфере залогового права. Так, Пленум ВАС РФ признал, что: поручительство не прекращается при расторжении договора (п. 15 Постановления № 42); при ликвидации должника – юридического лица (п. 21); стороны договора поручительства могут установить, что на случай недействительности или незаключенности основного договора поручительство обеспечивает соответственно реституционные и кондикционные обязательства (п. 15).

Эти ограничения применения акцессорности прекращения поручительства могут быть объяснены теми же соображениями, что и ограничение этого проявления акцессорности в залоговом праве, поэтому я не буду их подробно излагать.

Акцессорность возможности принудительного осуществления. В этой части реализации принципа акцессорности судебная практика пока что не предложила каких-то интересных решений, за исключением разве что довольно аккуратного указания Пленума ВАС РФ, содержащегося в последнем абзаце п. 24 Постановления № 42, на то, что договором поручительства нельзя исключить возможность заявления поручителем своих личных возражений против требования кредитора. Толкуя эту правовую позицию от обратного, можно прийти к выводу о том, что ВАС РФ в принципе допускает ограничение договором поручительства заявление поручителем возражений, вытекающих из отношений кредитора и должника. А к числу таковых ВАС РФ в этом же пункте Постановления отнес и возражение о ничтожности основного договора, и возражение о прекращении обязательства по обстоятельствам, установленным законом, и возражение о том, что кредитор сам не исполнил своих обязательств перед поручителем. Таким образом, ВАС РФ явно не ограничил возможности конструирования договорного неакцессорного поручительства, о котором речь шла выше.

И наконец, еще одно, очень интересное ограничение акцессорности принудительной реализации требования по поручительству, которое может быть обнаружено в Постановлении № 42. Разрешая казус с ответственностью поручителя в случае смерти должника и недостаточности имущества в наследственной массе, ВАС РФ не позволяет поручителю ссылаться на последнее обстоятельство (п. 20 Постановления № 42), исключая тем самым возможность поручителя ограничить ответственность перед кредитором стоимостью наследственной массы.

Итак, осталось подвести итог результатам предпринятого беглого анализа судебной практики по вопросам о реализации принципа акцессорности в залоговом праве и в сфере поручительства. Как мне представляется, нет никаких сомнений в том, что суды стремятся ограничить отдельные, наиболее одиозные проявления строгого понимания принципа акцессорности залога и поручительства, которые влекут за собой явно несправедливое умаление правовых возможностей кредитора по получению исполнения обязательства за счет выговоренного им обеспечения. В основном это происходит за счет серьезного ослабления акцессорности возникновения (снижение требований к стандарту описания основного обязательства, допущение обеспечения будущих неопределенных долгов) и прекращения обеспечения («переживание» обеспечением расторжения, недействительности, незаключенного основного договора и ликвидации основного должника), а также акцессорности объема требования к обеспечителю (за счет устранения негативных последствий изменения основного обязательства на обеспечение). В меньшей степени это заметно в сфере акцессорности следования (суды не допускают изолированную уступку обеспечения, сохраняя лишь поручительство в экзотическом казусе с выкупом и последующей продажей поручителем обеспеченных им облигаций) и акцессорности принудительной реализации (за исключением допущения договорных ограничений возражений поручителя).