Ложь – это сознательное искажение известной субъекту истины: она представляет собой осознанный продукт речевой деятельности субъекта, имеющего своей целью ввести в заблуждение собеседника [Знаков, 1993]. Ложь – это поступки, действия, слова, намеренно вводящие кого-либо в заблуждение, намеренное искажение истины.

Общее в понятиях фантазии и лжи связано с процессом воображения, а различие – только в значении их социальной направленности. Фантазия чаще ассоциируется с позитивным, творческим, конструктивным действием, а ложь обычно связывают с негативным, социально не одобряемым поведением. Фантазия часто трактуется как способность к творческому воображению; продукт воображения, мечта, выдумка, нечто неправдоподобное; импровизация на какую-то тему. С. Л. Рубинштейн [2012] рассматривает фантазию как уход от прошлого опыта, его преобразование и порождение на этой основе новых образов.

Л. С. Выготский [2005] писал, что фантазия не повторяет впечатлений, которые накоплены прежде, а позволяет создавать новые, доселе не существовавшие из более ранних впечатлений.

С точки зрения аналитической психологии, фантазия – самоизображение бессознательного, образованного забытыми или вытесненными личными переживаниями и архетипами коллективного бессознательного. Фантазии возникают при снижении интенсивности сознательного, в результате чего становится проницаемым барьер, отделяющий его от подсознательного (сон, переутомление, бред) [Психологический лексикон, 2005].

Как видно из определений, существенным признаком фантазии считается способность субъекта создавать новые образы. Но и ложь позволяет создавать новые идеи и образы, что затрудняет различение продукта фантазии и продукта лжи. При этом проявление лжи, создание новых образов и понятий может происходить и без участия фантазии.

Следует отметить, что и ложь, и творческий процесс подразумевают участие мышления, но оно не сводится к логике, так как в нем всегда предполагается преобразование и чувственного материала. Таким образом, очевидно, что фантазия есть и создание новых образов, и преобразование прошлого опыта, а также то, что такое преобразование совершается при органическом единстве чувственного и рационального.

Некоторые психологические теории, рассматривающие формирование представления о лжи в отногенезе, отмечают ее взаимосвязь с развитием творческого воображения [Шалютин, 1996]. В онтогенезе становление продуктивного воображения происходит в процессе игры, когда уже трехлетние дети иногда намеренно совершают ошибки, получая от этого удовольствие. Такая ложь в форме «ошибок» представляет собой простейшее средство творчества. С точки зрения общей психологической структуры, процесс лжи, конечно же, сложнее творческого процесса и включает его в себя в качестве необходимого компонента [Там же].

Проявление лжи в онтогенезе многие исследователи рассматривают в контексте развития познавательных и эмоциональных функций человека. Некоторые исследователи утверждают, что ложь – неотъемлемая часть психического развития [Кохут, 2003]. В онтогенезе ложь становится важным механизмом, с помощью которого ребенок определяет границы собственного «я» и устанавливает свою автономию. Ложь – это средство отделять себя от окружающих в попытке обозначить различия и свою индивидуальность. Стремление иметь право на секреты от родителей представляет собой один из самых мощных факторов формирования собственного Эго. По мнению Х. Кохута [2003], нераспознанная ложь ребенка открывает ему недостаток «идеального всезнающего родителя», т. е. если родители не воспринимаются ребенком как всемогущие и не способны его защитить и контролировать, то ребенок вынужден развивать собственные механизмы самоконтроля.

Ребенок не способен ни врать, ни говорить правду, пока не достигнет определенного уровня зрелости в когнитивных процессах. Необходима, во-первых, некоторая способность оценки реальности, а во-вторых, достаточно развитые мыслительные процессы, позволяющие отличать внутренний мир от внешнего [Фрейд, 1999].

Для более полного понимания феномена лжи необходимо определиться с представлением об обмане. До четырех лет дети, как правило, не используют преднамеренную ложь, но любят розыгрыши. При этом розыгрыш не несет в себе преднамеренного обмана, так же как и детская фантазия. Фантазирование характерно для малышей и для более взрослых детей, которые пасуют перед стрессовыми и сложными ситуациями [Там же]. Это правдивый вымысел, к которому дети прибегают во время игры. Ложь в этом возрасте ограничивается обычно мелким сокрытием какой-либо ситуации или невинными проказами.

С четырех лет ребенок начинает задумываться, за что и почему его наказали (поругали) или похвалили, и старается с помощью обмана либо избежать наказания, либо получить желанную, но незаслуженную похвалу. То есть теперь уже можно говорить о том, что его ложь преднамеренная [Мухина, 2000].

Примерно до восьмилетнего возраста дети считают ложью любое неверное утверждение. Даже когда маленьким детям известно, что говорящий не собирался никого вводить в заблуждение, они все равно считают его лжецом, если он говорит нечто, не соответствующее действительности [Экман, 1999].

С возрастом улучшается распознавание обмана во всех областях. От 7 к 9 годам выявлено улучшение способности к распознаванию обмана в области основных намерений. В возрастном диапазоне от 9 лет к 11 годам зафиксирован рост способности к распознаванию обмана в области дополнительных эмоций.

Первые существенные различия появляются в области знаний – 7-летние обманывают здесь гораздо меньше, чем 5-летние. Между 7–9-летними не выявлено существенных различий. 11-летние по сравнению с 9-летними реже обманывают в области намерений. По данным П. Экмана [1999], отмечается следующая тенденция: чем выше интеллект, тем ниже процент лжецов. Более одаренные дети менее склонны ко лжи, но не вообще, а в тех ситуациях, когда их способности гарантируют успех. Однако прямой связи между уровнем интеллекта и честностью не отмечается. Высокий интеллект ребенка не является гарантией его честности. Более склонными ко лжи оказываются дети с трудностями в социальной адаптации [Там же].