Среди всех этих людей Заратустра уникален. Он единственный, кто не против жизни, кто за жизнь; чей бог не находится неизвестно где, чей бог – не что иное, как другое название самой жизни. Жить во всей полноте, жить радостно и интенсивно – вот все, на чем основана его религия.

Я чувствую глубокое сопереживание, родство с Заратустрой. Но, наверное, из-за того, что он утверждал жизнь, а не отрицал ее, ему не удалось собрать много последователей. Это одно из странных качеств человека: ничто простое он не может посчитать достойным названия его цели – цель должна быть очень сложной и труднодоступной.

За этим стоит психология эго. Эго всегда хочет чего-то невозможного, потому что только с невозможным оно может существовать. Вы никогда не сможете исполнить желание, и эго будет толкать вас ко все большему и большему: большей алчности, большей власти, большему богатству, большему самоограничению, большей духовности, большей дисциплине. Где бы вы ни встретили понятие «больше» – помните, это язык эго. Эго нельзя удовлетворить, оно всегда требует большего.

Весь подход Заратустры тот же, что и у Чжуан-цзы: «Простое – правильное. Правильное – простое». И когда вы полностью расслаблены и чувствуете себя свободно и непринужденно, настолько расслаблены, что даже забываете о непринужденности, о правильности, вы становитесь совершенно невинными, как ребенок, – это и есть цель. Но эго в этом не заинтересовано. Для эго весь этот процесс – нечто вроде самоубийства. Поэтому религии, которые ставили перед эго сложные задачи, трудные пути, неестественные идеалы, невозможные цели, привлекали миллионы людей.

Последователей Заратустры можно пересчитать по пальцам. Заратустра никого не заботил, пока спустя почти двадцать четыре века на него неожиданно не обратил внимание Ницше. Ницше был против Иисуса Христа и Гаутамы Будды, но за Заратустру.

Это очень важно понять. Человек, который был против Иисуса Христа, против Гаутамы Будды; почему он был за Заратустру? – потому что у Ницше такое же отношение и такой же подход к жизни. Он видел, что все эти религии, великие религии, лишь увеличивают в человеке чувство вины. Порождают все больше страданий и войн, сжигают людей заживо. Говорят всевозможный вздор, который не имеет никаких доказательств, который они не могут подкрепить вообще никакими фактами. Удерживают все человечество во тьме, в слепоте, потому что их учения основаны на вере – а вера означает слепоту.

Не бывает не слепой веры. Имеющий глаза не верит в свет, он знает его. Он не нуждается в вере. Только слепой верит в свет, потому что не знает его. Вера существует за счет неведения, и все религии – за некоторыми исключениями, как в случае Заратустры и Чжуан-цзы, которым не удалось собрать много последователей или создать великую традицию, – зиждутся на вере. Другими словами, все они зиждутся на слепоте.

Ницше противостоял им символически. Символом Востока он избрал Гаутаму Будду, а символом Запада – Иисуса Христа. Он был против них по той простой причине, что они были против жизни. Они были против людей, наслаждающихся простыми вещами: людей, живущих игриво, смеясь; людей с чувством юмора вместо серьезности. Людей, любящих песни и музыку, и людей, умеющих танцевать и любить.

Заратустра привлек Ницше потому, что тот видел, что только этот человек из всех, кто жил в прошлом, не был против жизни, не был против любви и смеха.

В этих фрагментах вы увидите чрезвычайно содержательные высказывания, которые могут стать фундаментом жизнеутверждающей религии. Я всецело за жизнь. Нет ничего, ради чего можно было бы пожертвовать жизнью. Ради жизни же можно пожертвовать всем. Все может быть средством для жизни, но жизнь – цель сама по себе.

Слушайте очень внимательно, потому что Фридрих Ницше пишет чрезвычайно лаконично. Он не писатель, он создает афоризмы. Там, где кто-то мог бы написать целую книгу, Ницше напишет только один абзац. Его текст настолько лаконичен, что, слушая невнимательно, можно что-то пропустить. Его не нужно читать как роман.

Это почти как сутры Упанишад. Каждая сутра, каждая максима содержит очень много и имеет глубокий подтекст. Мне бы хотелось рассмотреть весь возможный скрытый смысл, чтобы вы не поняли Ницше неправильно, потому что он – один из наиболее непонятых философов мира. Причина неправильного его понимания как раз в его лаконичности – он ничего не объясняет, не углубляется в подробное обсуждение всего возможного подтекста.

Он – очень символичный человек. Причина его символичности в том, что он был настолько исполнен новых озарений, что у него не хватало времени на объяснения. Он не мог писать трактаты, ему нужно было столько всего дать, стольким поделиться, а жизнь так коротка.

Поскольку его работа была такой лаконичной и кристаллизованной, люди, во-первых, не понимали его. Во-вторых, если они его понимали, то понимали неправильно. В-третьих, они считали его трудным для чтения; они хотели, чтобы им все разъяснили. Ницше писал не для детей, а для зрелых людей. Но зрелость встречается очень редко – средний психологический возраст человека составляет не больше четырнадцати лет, а при таком психологическом возрасте Ницше, безусловно, не будет понят. Его не понимают как оппоненты, так и последователи, потому что и у тех, и у других одинаковый психологический возраст.

Следует объяснить, что Гаутама Будда покинул свой дворец, когда ему было двадцать девять лет. Иисус начал проповедовать в тридцать. Заратустра в тридцать лет пошел в горы. В тридцатилетнем возрасте, или около того, есть нечто примечательное, подобно тому как в четырнадцать лет наступает половая зрелость. Традиционно продолжительность жизни приравнивалась к семидесяти годам, и те, кто внимательно наблюдал за жизнью, заметили, что каждые семь лет происходит изменение, поворот.