Но то что разрушает эту плотину, могло вызвать наводнение, даже если бы они собрали каждого водного мага в королевстве, чтобы контролировать поток, последствие было катастрофическим. Вся равнина была бы наводнена в считанные минуты, некоторые города тоже были бы сметены волной. Воды спускались бы из гор, уничтожая все на своем пути мощной волной, которая текла к самому Задубелому лесу. Самые низкие уровни крепости, ворота, которые открывались на равнину, тоже были бы полностью сметены.

Так что плотина оставалась, и травянистая равнина с ней.

Ракины собрались в аккуратные ряды, и Шаол с Ирэн смотрели на них с зубчатых стен, когда другие часовые сошли с их мест, чтобы присоединиться к ним, когда всадники начали создавать лагерь. Целители прибудут позже, хотя некоторые из них могут оставаться в своем лагере до прибытия легиона Мората. Две тени взлетели над головой, и часовые отступили на свои посты, когда Несрин и Сартак приземлились на стену, маленький сокол спустился рядом с прибывшими ракинами. Фалкан Эннар.

Несрин легко спрыгнула с ракина, ее лицо было серьезным.

— Войскам Мората осталось три дня, возможно четыре, — сказала она, затаив дыхание.

Сартак спешился позади нее, ракины не нуждались в присмотре.

— Мы держались высоко над их головами, вне поля зрения, но Фалкану удалось приблизиться.

Оборотень оставался в теле сокола.

Ирэн шагнула вперед.

— Что он видел?

Несрин покачала головой, ее обычно золотисто-коричневая кожа была бледной.

— Валги и люди, в основном. Но все они выглядят порочными.

Шаол застыл.

— Никаких знаков присутствия ведьм?

— Нет, — сказал Сартак, проводя рукой по его плетеным волосам. — Хотя они, возможно, ждут, чтобы переместиться из Ферианской впадины сюда, когда прибудет армия.

— Давайте молиться, чтобы они этого не сделали, — сказала Ирэн, рассматривая ракинов в долине внизу.

Тысяча ракинов. Это казалось подарком богов, казалось невероятно большим числом.

И все же видя их собравшимися на равнине…

Даже могучие птицы могут быть сметены во время битвы.

Глава 20, часть 1

— Ты знаешь историю королевы, которая прошла через миры? — Сидя на мшистом пне древнего клена, с одной стороны, играя с маленькими белыми цветами, разбросанными по нему, Аэлина покачала головой.

В возвышающихся дубах, которые образовывали широкую паутину над поляной, маленькие звезды мерцали и мерцали, как если бы они были пойманы самими ветвями. За ними, купаясь в лесу со светом, достаточно ярким, чтобы можно было видеть, поднималась полная луна. Вокруг них на теплом летнем воздухе плыло слабое лирическое пение.

— Это печальная история, — сказала ее тетя, один угол ее красных губ дернулся вверх, когда она откинулась на сиденье, высеченное в гранитном валуне. Ее обычное место, во время их уроков, этих долгих, мирных бесед в спокойные летние ночи. — И старая.

Аэлина подняла бровь.

— Разве я не старая для Фэ? — она действительно только что отпраздновала свой двадцатый день рождения, три дня назад, на другом месте не слишком далеко отсюда. Половина Доранеллы присутствовала на этом празднике, и все же ее мэйт нашел способ украсть ее от толпы. Весь путь к уединенному бассейну в сердце леса. Ее лицо все еще нагревалось, когда она подумала о лунном плавании, когда Рован заставил ее почувствовать, как он поклоняется ей в блистающей от солнца воде.

Мэйт. Слово все еще было неожиданностью. Как это сложно было прибыть сюда весной и увидеть его рядом с троном ее тётки и просто знать. И через несколько месяцев их ухаживаний… Аэлина действительно покраснела от мысли об этом. То, что они сделали в этом лесу, было кульминацией этих месяцев. И развязкой. Сопровождающие знаки на шее — и на Роване — доказали это. Когда придет осень, она не вернется в Террасен.

— Никто не может быть слишком старым для фэ, — сказала тетя, ее слабая улыбка нарастала, — и поскольку ты сама являешься частью фэ, я думаю, ты бы заинтересовались ими.