Зайдя внутрь, я услышала баритон Дилана: он что-то мягко втолковывал Эбби. Неожиданно ему ответил женский голос, и он точно не принадлежал моей дочери. Теряясь в догадках, я поспешила на кухню и застыла на пороге.

Дилан стоял у плиты ко мне спиной и деревянной ложкой что-то энергично помешивал. Из-за шума работающей вытяжки Ким, преспокойно кормящая Эбби яблочным пюре, едва ли не кричала:

— В общем, я сказала, что если она к ночи не покроется пухом, то будем считать, что нам крупно повезло.

Дилан засмеялся, продолжая мешать то, что, судя по запаху, должно оказаться яичницей с беконом.

— Десять яиц за раз! Чревато не пухом, а аллергией.

— Ага. Лив влила в них антигистамины, как только Макс во всём признался.

История о том, как Макс накормил сестрёнку яичницей из десяти яиц, давно стала семейной легендой. Я хихикнула, тем самым выдав своё присутствие.

Эбби, измазанная пюре, увидев меня, довольно булькнула.

Ким обернулась:

— Привет, Ливи!

— Доброе утро.

Я настороженно переводила взгляд с подруги на Дилана и обратно. Ким выглядела ни капельки не смущённой. Можно подумать, это не Дилан Митчелл, которого она, к слову сказать, никогда в жизни не видела, готовит на моей кухне, а папа или, к примеру, Стив.

Бросив на меня быстрый взгляд, Дилан ободряюще подмигнул и снова вернулся к своему занятию.

Сделав страшные глаза, я многозначительно посмотрела на подругу.

— Да! Я умирала от любопытства! — Заявила она, ни капли не смущаясь. — После того как Макс прошелестел мимо в роскошном джипе, трудно было не прийти и не поинтересоваться какого чёрта у вас происходит!

— Ким!

— Извиняюсь.

Она бросила быстрый взгляд на занятого готовкой Дилана. Даже со спины было видно, что ситуация его забавляет.

— В общем, я зашла в дом и обнаружила Эбби в компании незнакомого охренительного мужчины, готовящего вам завтрак. — "Охренительного" Ким произнесла одними губами и только для меня.

Я очень, очень внимательно смотрела на подругу. Никогда не считала её дурой, как и лицемеркой. Кимберли Хейз всегда говорила правду, всегда была за справедливость, и сейчас, в эту самую минуту, когда моё прошлое встречается с моим настоящим, в надежде перетечь в будущее, её присутствие здесь, её поведение, реакция на происходящее — всё это было для меня очень важным. Ким — моя сестра. Моя ближайшая подруга. А Дилан? Дилан — моя жизнь. Человек, без которого она была бы… да ничем бы она не была! Для меня очень важно, чтобы эти две жизненные составляющие дополняли друг друга. Два мира, две судьбы, две грани меня. Они встретились на моей старенькой кухне за утренней яичницей и яблочным пюре для моей дочери. Нашей дочери.

Я чувствовала, как неистово колотится сердце. Не знаю, чьих комментариев от встречи я ждала больше: Дилана или Ким.

— Вы позавтракаете с нами, Кимберли? — вежливо поинтересовался Дилан.

— Спасибо, но мне пора. Приятно было познакомиться, Дилан.

Поднявшись, она протянула руку. Дилан ответил на рукопожатие.

— Мне тоже.

— Ты меня проводишь? — Обратившись ко мне, Ким сделала "страшные глаза".

— Конечно!

Мы молча вышли из кухни.

— Она так на него похожа.

— Да.

— Ты любишь его?

Лишь на мгновение я задержалась с ответом.

— Очень.

Ким грустно улыбнулась, затем подошла и обняла меня.

— Не бойся. Главное, не бойся, ладно?

— Кими, скажи, что будешь рядом.

— Буду, Лив. Я буду вместе с вами. Никогда в этом не сомневайся, родная.

На кухне Дилан раскладывал яичницу с беконом и сладким перцем. Перед Эбби уже стояла тарелка, и она орудовала в ней пластиковой вилкой.

Я достала из морозилки несколько круассанов и положила их размораживаться в микроволновку.

— Кофе?

— С удовольствием. Но чуть позже. Садись, поешь, пока не остыло.

Сам Дилан сел рядом с Эбби, пододвигая кусочки яичницы ближе к краю её тарелки.

Я села на стул и стала лениво ковыряться в своей.

— Надеюсь, Ким не очень тебя побеспокоила?

— Нисколько, — ответил Дилан мягко. — Твоя подруга с порога заявила, что знает, кто я, поэтому особой неловкости не было. Я сразу понял, что эта та самая Ким, о которой ты рассказывала. Ну а потом Эбби попросила у неё пюре, и… Давай я помогу тебе, малышка. Вот та-ак.

Я наблюдала, как аккуратно Дилан разделывает яичницу, чтобы Эбби было удобно есть. Подцепив один кусочек вилкой, он поднёс его к её ротику. Как само собой разумеющееся, Эбби открыла рот и преспокойно сомкнула на вилке губки.

Я замерла. Эбби делала так и раньше и до сих пор любила, когда её кормили. Но в основном моя дочь, так же как и Макс, стремилась к независимости: к тому, чтобы с ней считались и относились как к равной. И я дала бы руку на отсечение, что с Диланом она обязательно должна была сыграть во взрослую девочку, но никак не есть у него с рук.