Над полями пронёсся рёв, полный боли и злобы. Тангал камнем рухнул вниз и упал в какой-то сотне саженей, неподвижно замерев на полуголой земле. Вокруг него тут же начал образовываться холодный туман, растекавшийся вокруг словно вода.

— Кажется, вы его убили, — с сомнением произнёс я.

— Ещё! — Кардод создал точно такую же Нить, но на этот раз куда медленней и с большим трудом.

Он вспотел и тяжело дышал, видать, колдовство выжимало из него остатки сил.

Ган послушно подхватил его Нить и снова довёл её до ума, на этот раз самостоятельно запустив в поверженного тангала. Зелёная песчинка в долю секунды преодолела расстояние между нами и насквозь прошила испачкавшийся плащ, который тут же покрылся зелёными разрядами и через секунду испарился. Растаял в воздухе. И тангала там не было.

— Твою!.. — вскричал Кардод, начиная поспешно оглядываться в поисках обманувшего нас врага.

Не успел.

Тангал неспешно подкрался к нам сзади, и на этот раз волна холода не окружала его. Он резко дёрнулся в сторону мага и сбил его ударом костлявого плеча с ног, подкинув в воздух словно пушинку. Ган, почти не глядя, полагаясь на одно только чутьё да опыт, с разворота сверху вниз обрушил двуручник на него, но монстр вскинул руку и двумя бледными пальцами остановил лезвие меча в какой-то пяди над своей башкой. Меч тут же начал покрываться коркой льда. Тангал стал быстро поворачивать лезвие вокруг своей оси, выворачивая меч и руки Феникса.

Я воспользовался моментом и, прыгнув к ним, засадил свой топор в бок монстру. Удар нашёл цель, и монстр резко дёрнулся, в опаске отскакивая в сторону, едва не вырвав топор у меня из ладоней. На лезвии осталась его кровь, светло-голубая и вязкая, полупрозрачная, больше похожая на слизь.

Но мы только разозлили его. Он рванулся ко мне и, ухватившись за лезвие топора, вырвал его у меня, едва не оторвав руки. Ган сделал новый выпад, но двуручник никогда не был быстрым оружием, и тангал, переключившись на моего друга, ловким движением без труда уклонился от меча, приблизился вплотную к Фениксу и дыхнул ему чем-то в лицо. Ган завопил от боли, словно резанный, и его лицо действительно быстро превратилось в кровавую кашу. Тангал взмахнул плащом, разворачиваясь ко мне, при этом вокруг Гана выросла ледяная прозрачная глыба, заморозив его. Я начал пятиться, и монстр грубо толкнул меня в грудь, я споткнулся и упал на замёрзшее кострище.

— Танг, — раздался его довольный шёпот в моей голове.

Я на секунду разглядел под капюшоном его лицо. Худое, мертвенно-бледное, его озаряла улыбка.

А потом он так же, как в первый раз, взмыл в воздух и через несколько секунд скрылся за облаками, на этот раз уже оставив нас в покое.

Я пролежал несколько мгновений, глядя в капающие мне на лицо небеса, после чего вскочил с мыслью «Ган!», подобрал с земли топор и несколькими осторожными движениями расколол глыбу льда, что сковала моего друга. Тот мелко дрожал, но был жив, да и испещрённое мелкими царапинами лицо из-за холода почти перестало кровоточить. Через несколько секунд показался злой до ужаса Кардод.

— Где он?! Где эта тварь?! Я его сейчас голыми руками придушу!

— Ушёл, — устало проговорил я. — Опять.

Рассвет наступил через пару часов, всё это время мы пытались отогреться. Кардод прижёг самые неприятные раны на лице Гана, а остальные затянулись сами. После чего мы восстановили костёр, благо, что дождь прекратился. Маг теперь, как он сказал, был выжат досуха, и несколько дней он будет не в состоянии сотворить даже самой захудалой Нити. Ган, хоть и выглядел страшновато, был почти в порядке, не считая озноба. Самым целым оказался я, хотя на душе у меня было хуже всех.

С рассветом мы двинулись в путь, взвалив всю поклажу на собственные плечи — лошади, сбежав от нас, так и не вернулись, а мы их разыскать не смогли. Ну и пускай, местным волкам тоже надо что-то кушать. По пути, по требованию Кардода объяснить, что значит «тангал сбежал опять», я рассказал про небольшое приключение в Сосновке, когда я впервые познакомился с этим ужасом.

— Самое хреновое, что я его не чувствую, совершенно! — злился я.

— И не почувствуешь, — Ган покачал головой. — Что ты знаешь о тангалах?

— Ровным счётом ничего, — ответил я. — Эта сраная книжонка советует только одно — бежать, едва я завижу тангала. Ни уязвимых мест, ни тактики борьбы с ним. Ничего!

— Тогда позволь, я кое-что расскажу о них, — Ган замялся на миг. — И о тебе. Ты знаешь, почему все так боятся тангов?

— Ну, из-за Молдура, — я коснулся при этом своей татуировки. — Мы же вроде как черпаем силы у него, а это роднит нас с монстрами. Вурдалаки, упыри и прочие твари тоже от него питаются, ну вот и получается.

— Частично правильно, но это далеко не полный ответ. Россказни про то, откуда ты берёшь свои силы, оставь для простолюдинов, для магов, точнее, для грамотных и вменяемых магов абсолютно не важно, откуда кто берёт силу.

— Важно, как он её использует, — мрачно заметил Кардод.

— Именно, как использует. Но танги пугают до усрачки и их. Вот скажи мне, ты знаешь, как вампир становится упырём? Отчего он теряет разум и становится неуправляемым животным, более сильным и более живучим, чем прежде, но жаждущим ещё больше крови?