Она задохнулась, не зная, что на такое сказать, после чего резко развернулась и ушла в собственную квартиру, непрерывно бормоча себе под нос:

— До белой горячки допился, парень. Бедный, несчастный мальчишка, мне искренне жаль его и его брата, но теперь-то я не отступлю и добьюсь его выселения…

Хлопнула дверь, и в подъезде почти воцарилась тишина. Почти — потому что от стен эхом разносилось моя икота.

Я чуть не упал, когда поднимал с пола конверт. Осмотрел его уже в своей квартире — снова ничего, никакого обратного адреса или иной контактной информации, даже марки. Самодельный конверт, свёрнутый из стандартного листа А4, на котором впоследствии написали карандашом ровно то, что я сказал по телефону при беседе с женщиной из типографии. Должно быть, она всё-таки нашла правильного человека или же сама им оказалась, а эта беседа — просто показуха, чтобы окружающие ни о чём не догадались.

Я ещё некоторое время побродил по квартире, один раз блеванул в унитаз, один раз заглянул на балкон и проверил свою сову. Чучело как чучело, ничего странного в нём нет, даже снег сверху намело с открытого окна. На всём балконе ни следа от птичьего помёта, только ровный тонкий слой снега там, куда доставал ветер. После этого я, ощутив смертельную усталость из-за прожитых событий, а так же входящего в привычку недосыпа, завалился спать, причём, даже не раздеваясь. Для меня наконец-то закончился чертовски длинный и очень плохой день, который я с уверенностью могу назвать одним из своих самых плохих дней. Но ничего, завтра будет день следующий, и, быть может, он в противовес предыдущему, станет лучшим?

Вопреки всем моим надеждам, спал я очень неспокойно. На протяжении всей ночи мне снились только кошмары, приправленные щепоткой бреда и толикой алкоголя, бурлящего у меня в крови. Мне снились полёты по ночному Питеру, но я постоянно падал, а поймать меня было некому. Мне снилось, как я стрелял в армию зомби, но та одолевала меня. А когда мне под конец приснилась сцена, в которой я подхожу к зеркалу в собственной ванной и начинаю сдирать кожу со своего лица и обнаруживаю под ней, что я — совсем другой человек, я вскочил в крике с кровати и больше не смог уснуть.

Спал я снова не долго, где-то часа четыре, но ночной прилив адреналина дал мне понять, что этого вполне достаточно. Я принял контрастный душ, пытаясь смыть ночные кошмары в сливную трубу, а вместе с ними ещё и лёгкий тремор в руках, и, вроде бы, получилось. По крайней мере, я смог после этого сделать себе вполне человеческий завтрак, ничего при этом не разбив и не расплескав. Ещё я битый час с сильным страхом изучал собственное отражение в зеркале, но ничего нового, кроме пары свежих порезов и почти исчезнувших старых синяков, не нашёл. Однако после этого я старался избегать смотреть в любую зеркальную поверхность. Мне было стыдно признаться даже самому себе, будучи наедине, что я очень боялся, что меня непременно ждёт неудача, а затем непременная смерть. Я не хотел признавать себя слабым, и я успокаивал себя всяческими способами. Мне немного помогла процедура разборки и чистки пистолета, но отнюдь не настолько, насколько бы мне того хотелось.

В какую-то минуту, почувствовав, что я в своём отчаянии дошёл до крайней стадии, я включил компьютер и запустил программу для обмена сообщениями по шифрованному каналу. Ткнул на иконку пользователя «Аноним1239». Это был единственный способ связаться с Анной и попросить её помощи. Но едва я подумал о ней, как мне стало значительно легче на душе. Анна многое пережила, готов поспорить, куда больше, чем я, и, несмотря на все свои неудачи, она движется дальше. Значит, и я должен. К тому же, она сейчас в подполье, всячески скрывается от Наумова и его приспешников, а если я вызову её в город, где расположен его штаб, то это может плохо кончиться для обеих сторон. Вдобавок, она может быть сейчас занята чем-то очень важным, у неё могут быть собственные проблемы, и я не могу её отрывать от этого. Нет, пока ещё всё не так плохо.

Я постирал одежду, которую вчера замочил, но она очистилась не полностью, поэтому я отнёс её в подвал нашего дома, где располагалась круглосуточная химчистка. Наскрёб необходимую сумму, подождал, сколько было нужно, и забрал уже вполне себе чистую одежду. Просушил у себя в квартире, прогладил и с внезапно появившимся чувством уверенности в собственных силах одел её и вышел на улицу.

В письме, которое принёс курьер, было два адреса. Над тем, что я там должен буду обнаружить, и что мне дальше с этим делать, я чуть ли не голову сломал, пока гадал по дороге к первому из них. И когда я обнаружил брошенный особняк посреди бедных домов, некоторые из которых выглядели и похуже, несмотря на то, что были жилыми, я мгновенно представил себе, как я нахожу в этом доме некий артефакт, утерянную тетрадку какого-нибудь советского учёного. А в этой тетрадке подробно расписано, как смастерить Луч Смерти или что похуже. Хотя, тогда зачем все эти махинации с кусочками тайны? Ладно, впишем в тетрадку какую-нибудь длинную и очень сложную формулу, без которой именно в целом, полностью собранном виде, ничего не будет работать, и вместо Луча Смерти получится Луч Щекотки. Или же там будет трактат о том, как можно быстро разбогатеть и стать миллиардером, а в головах членов клуба записана самая важная часть — как при этом не растерять все свои деньги, например.

Вот так я в нерешительности стоял, глядя на двухэтажный особняк с грязными окнами, во многих местах побитыми. А ещё его у его двухстворчатой входной двери отсутствовала половина, и заместо неё к петлям с внутренней стороны был прислонён шкаф. Дом пугал меня своей неизвестностью, он с лёгкостью бы потянул на главного героя истории про привидений. Но Инессы я боялся куда больше, чем каких-то бестелесных духов, больше похожих на облачка пара.

Я тряхнул головой, постаравшись выкинуть из головы хлынувшие образы из разнообразных фильмов ужасов, и уверенным шагом направился прямо к парадному входу, пробрался через снеговые завалы, которые здесь убирать было некому, кроме ветра, и обнаружил, что дверь намертво примёрзла к стене. Открыть её было нереально, а шкаф оказался неподъёмным, так что мне пришлось искать другой путь внутрь дома. Все окна были слишком высоко, чтобы я смог пролезть через них, к тому же грязное стекло отбивало у меня всякое желание пробовать этот способ. Но другой обнаружился достаточно легко, стоило мне только обойти дом. С обратной стороны снега было куда больше, но здесь он был твёрдым, как камень, и я почти не проваливался в него, так что мне удалось достать рукой до балкона на втором этаже. Я подтянулся, перевалился через полуразрушенные перила и очутился на втором этаже. Дверь с балкона оказалась незапертой, и я уверенно вошёл внутрь.

Эта комната когда-то была чьей-то спальней, и именно благодаря ей я понял причину покинутости дома. Пожар. Не сильный, когда плавится всё, даже то, что плавиться не может в принципе, но достаточный для того, чтобы хозяева спешно выехали отсюда, успев взять необходимые вещи, а после так и не вернулись. Дом простоял несколько лет, никому не нужный, после чего начал потихоньку обветшать и разрушаться. Готов поспорить, что хозяев найти теперь не удастся — все старые хозяева, скорее всего, уже давно умерли, а их потомкам такое жилье нафиг не нужно. Слишком дорого его восстанавливать, а сносить сейчас почти не имеет смысла, куда проще подождать ещё лет десять, и дом сам превратится в труху.