Этим утром будущая путешественница проснулась на удивление рано. Она открыла глаза и тут же зажмурилась от того, что солнце светило ей прямо в лицо. Мишель не хотелось вставать — спешить было не куда, и поэтому решила еще немного понежиться под теплыми яркими лучиками, которые играли на ее теле.

«Ммм сегодня уже суббота», — пронеслось у нее в голове. — «Как быстро летит время! Боже что мне делать? Надо как-то помягче сказать родителям о том, что в понедельник я улечу в другую страну навсегда… Если конечно случайно не разобьется самолет или еще что-нибудь не случиться, чтобы остановить меня».

Девушка улыбнулась своим мыслям.

«Поймут ли они меня? Как отреагируют? В данной ситуации у меня есть два варианта. Первый — сказать им обо всем сегодня и тогда они станут капать мне на мозги в течение двух дней, пытаясь отговорить от этой безумной идеи. Мама начнет плакать, устраивать истерики, выкрикивая какая она, была дура, когда родила меня, потом опять плакать. Отец — задумчиво расхаживать по всей квартире, иногда мотая головой, а братец просто уйдет в свою комнату и закроется там, надув губы от обиды. Второй вариант — сказать в понедельник утром, что у меня осталось пару часов на сборы, я улетаю, все будет хорошо, как обустроюсь — позвоню. Тогда они прикуют меня к батарее, вернут билет и разорвут мой паспорт…»

— Час от часу не легче! — тяжело вздохнув, подытожила Мишель и села.

Она осматривала комнату, будто что-то искала. Ее задумчивый взгляд перебегал с одного предмета на другой. Возможно, ей хотелось найти третий компромиссный вариант, так сказать золотую середину, чтобы не слишком ранить близких и самой не пострадать.

— Сегодня похожу хорошей девочкой: помогу маме убраться, приготовлю обед… нет… нет… она что-нибудь заподозрит и начнет свои не нужные расспросы, — бурчала себе под нос юная леди, выбираясь из пижамы. — Лучше вести себя как обычно: немного приберусь, посмотрю телик, прогуляюсь с мамой по магазинам, подовожу брата, а вечером соберу всех и… будь, что будет.

День пролетел незаметно. Вроде бы никто ничего не заподозрил. Маленькая стрелка часов неумолимо подбиралась к цифре «Шесть». Все собрались за ужином. Отец читал газету, брат слушал музыку, мама накладывала кушать. Молча жуя, девушка думала о том, как начать разговор. Все идеи, которые приходили в голову, тут же отметались — сюжет этих историй заканчивался печально.

«Так все, надо рассказать сегодня. Перед смертью не надышишься!» — ухмыльнулась она последней мысли и, собравшись с духом, начала каяться:

— Эээ… мам… пап… мне нужно с вами серьезно поговорить…

Джон — отец Мишель, оторвался от газеты и посмотрел на нее. На самом деле его звали Евгений — Женя, но еще в юношестве друзья называли его Джонни, Джон и это новое звучание имени прицепилось к нему до сегодняшних дней. В ее семье все носили двоякие имена, в которых присутствовало иностранное произношение: отец — Женя — Джон, мать — Наташа — Натали, даже брат Александр был Алексом. Поэтому она никогда не удивлялась, что родители назвали ее не стандартным именем. Оно ей нравилось. А как оно нравилось ее маме, которая дала его ей.

Кстати о маме. Натали, после объявления дочери о серьезном разговоре, уставилась на нее сканирующим взглядом. Порой в такие моменты казалось, что она все уже знает и тебе не удастся увильнуть от наказания… Дочь посмотрела на них невинными глазками, как котик из мультика «Шрек».

— Вы же знаете, что у меня все как-то не ладилось с работой… — начала та, — Так вот…

И она вкратце рассказала о своих планах на будущее.

После того как ее рассказ закончился, все продолжали молча смотреть на нее — видимо переваривая сказанное. Первой тишину прервала мама:

— Ты сошла с ума?! — она не спрашивала, она орала, нервно разведя руки в стороны. Это напомнило недавнюю реакцию ее подруги Лизы, когда та услышала о переезде в Америку.

— Мам, я уже все решила! — настаивала Мишель.

— Никуда ты не поедешь! Я тебя не отпускала! — отрезала Натали.

— Я уже сделала визу и купила билет, помнишь?

— Да мне все равно! Билет вернешь, а виза… пропадет.

— Билет невозвратный…

— Значит, ты потратила деньги зря.

— Мне уже двадцать два — я совершеннолетняя во всех странах мира! И я вполне могу принять решение относительно моего будущего, — разозлилась юная особа.

Так они могли спорить до бесконечности, но тут вмешался отец:

— Мишель, пойми, мама очень переживает. И тому есть причина. Никто не спорит, что ты уже взрослая и можешь позаботиться о себе, но тебе следовало обсудить все с нами прежде, чем что-то предпринимать.

— Вы бы начали меня отговаривать, будто я вас не знаю, — надула губы та.

— Конечно, потому что это безумие! — начала снова распаляться маман.

— Я долго думала. Взвесила все «за» и «против» прежде, чем принять это решение, — постаралась снять напряжение их дочь.