Шрифт:
«Забавно, – подумал Лукавый, – раз я был в коме, значит, сейчас я и есть живой мертвец».
Когда родители спохватились, он уже приближался ко второму этажу. Стоя возле двери, Лукавый едва дышал: сердце колотилось, уши заложило, а тело ломило как при температуре.
– Скоро мы переедем в другую квартиру, – сказал отец. – На первом этаже.
– Дай мне воды, – хрипло попросил Лукавый у матери.
Он лежал в постели и смотрел в потолок – такой же белый, как в больнице. Комната казалась чужой. Все предметы, которые он любил раньше, превратились в однообразный мусор. Мать предложила Лукавому поиграть с отцом в приставку, а он отказался, отстранив геймпад. Ему дали временный телефон с тремя контактами: отец, мать и Виктор.
«Они не добавили добавить номер Дэна? Он что-то от меня скрывает?» – подумал Лукавый, и позвонил Виктору.
– Эй, Вик, – сказал он.
– Кто это?
– Я. Ты че, за пять месяцев меня забыл?
– А-а, Лукавый! Господи, будто из ада вернулся! Рад слышать.
Лукавый прислушался: играла музыка, фоном говорили люди.
– Опять в клубе?
– Ну, да. Присоединяйся.
– Я еще ходить толком не научился, какие клубы.
– Слушай, прости, что не навещал. Отец заставил на него работать. Давай я приду к тебе. В любое время!
– Завтра приходи хочу увидеть твою наглую рожу, – Лукавый усмехнулся.
– А предки не против?
– Они сами дали мне твой номер. Хватит отмазываться.
Прежде Лукавый любил играть и делал это так часто, как только мог. Его любовь к шутерам сделала из него профессионального игрока. Он ездил на турниры, где брал призовые места. Но после аварии Лукавый чувствовал тошноту при взгляде на монитор. Все, что ему нравилось, опротивело, и он не знал, как с этим бороться.
Он потянулся к пульту и включил телевизор. Шли вечерние новости. Рассказывали о без вести пропавшей школьнице. Лукавый закрыл глаза, вслушиваясь в женский голос.
– Уже больше пяти месяцев родители ищут Еву Новикову. Ей семнадцать лет, она была одета в…
Лукавый открыл глаза, прищурился, фокусируя взгляд на фотографии, показанной в углу экрана. Девчонка с милой улыбкой и густыми вьющимися волосами. Он смотрел на нее, пытаясь сохранить образ, но фотография расплывалась и исчезала из памяти. Разозлившись, Лукавый выключил телевизор.
«Как я смогу стать прежним, если от собственного мозга одни проблемы?»
Глава 3
Лукавый смотрел на фотографии в рамках, заботливо расставленные матерью по комнате, и ненавидел себя за то, кем стал. Раньше его знали как жизнерадостного мальчишку, теперь же он походил на угрюмый манекен.
– К тебе пришел Виктор, – мать заглянула в комнату.
– Пусти его.
Еще до того, как друг зашел, Лукавый почуял резкий запах его парфюма. Вик никогда не менял туалетную воду и душился так, что у людей слезились глаза.
– Здарова, Лукавый! – Вик сел на кровать, протянул ему руку.
– Прости, руки плохо слушаются, – ответил Лукавый не шевельнувшись. – Отлично выглядишь.
– Батя подогнал костюм от Гуччи. Прикол, да? – Вик улыбнулся.
В нем все осталось как прежде: ровные белые зубы, тонкий нос, мутно-зеленые глаза и темно-русые волосы.
– Ты сменил прическу? – спросил Лукавый.
– Да уж давно. А, точно, ты же не видел, – Вик кашлянул. – Я подумал, раз тебе трудно шевелиться, давай я тебя покатаю на своей тачке? Поедем куда-нибудь, развеемся. И не в клуб, ты не думай.
– Я никуда не хочу, – ответил Лукавый, отведя взгляд. Некоторое время он ковырял одеяло. – Всё поменялось, Вик.
– Что?
– Всё. Я не тот, кем был…до комы. Мир кажется другим, даже ты какой-то не такой.
– Я-то? – Вик громко засмеялся. – Я такой же! Скоро очухаешься и все станет как прежде.
– Хотел бы я в это верить, – Лукавый вытащил из пододеяльника край одеяла. – Куда поступил?
– Я, ну…отец меня запихнул на юридический. Буду прокурором, потом, может, стану судьей. Ты же знаешь, это у нас семейное. Мне нельзя отклоняться от курса, все дела.
– Рад за тебя, – Лукавый слабо пожал другу руку. – А я снова пойду в одиннадцатый класс. Представляешь? Вместо четырех месяцев до выпуска мне придется снова весь год учиться.
– Эй, не переживай! У нас не все сразу в универы поступили. Помнишь Коляна? Он завалил экзамены, и уходит в армию на целый год, прикинь!
– Лучше так, чем наверстывать упущенное из-за комы, – Лукавый скомкал пододеяльник. – Не говори мне, что это не так. Я знаю, что прав.
Вик дернул одеяло, вырвав из рук друга. Тот хмуро взглянул на него.